Северный Удел - [18]

Вздрогнул, всхрапнул Майтус.

— Господин, — он завозился в кресле, пытаясь встать.

— Лежи-лежи, — успокоил я его. — Все в порядке.

Кровник нашел меня глазами. Лицо его сделалось обеспокоенным.

— Мне нельзя вас оставлять. Я уже один раз оставил…

— Вот я, живой, рядом, — сказал я.

Он обмяк. Двинул усами.

— Вы узнали, что хотели, господин?

Я кивнул.

— Узнал, Майтус, узнал.

— А то я такой… — он тяжело повел головой. — Мне бы встать…

— Ты еще полежи чуть-чуть. Минут пять-десять. Сам почувствуешь, что можно.

— Хорошо, — сказал Майтус, вздохнув.

Я распахнул шторы.

Над домом напротив потихоньку вставал призрак зари. Газовый фонарь погас.

В пепельнице кучкой застыл пепел.

Глава 5

Через полчаса Майтус оклемался совсем и я услал его за горячей водой на ресторанную кухню. Вернулся он с парящим кувшином и с тазом под мышкой.

Я скинул сорочку и под возгласы и приговоры льющего воду кровника вымылся над тазом до пояса. Растерся. Расчесал волосы.

Нумер напрочь пропах земляничным мылом.

Вместе мы спустились в ресторан, я заказал завтрак, мельком отметив, что в зале ничего не выдает позавчерашнего происшествия.

Те же скатерти, те же лампы с колпаками.

Только разбитую моим первым — навылет — выстрелом литографию заменили. Была охота на кабана, стала горская крепость на перевале.

На кухне уже дым стоял коромыслом.

Варили, жарили, пекли. Клокотала вода в котлах. Сыпал искрами открытый огонь. Призраками виделись в пару повара.

За выгородкой за длинным дощатым столом ела прислуга. Официанты. Горничные. Носильщики и швейцары. Все низкой крови. Лишь у одного — вплетались в серое бледно-зеленые тона одной из Брокбардских фамилий.

Давешнего моего официанта среди них не было.

Спросив позволения у главного повара, необъятно толстого, ловко нарезающего на доске латук, мы прошли кухню насквозь (Майтус вернул кувшин) и у дохнувшего холодом ледника выбрались на задний двор гостиницы.

На крыльце сидел бородатый дворник в картузе набекрень и дымил папироской.

— Куда эт вы, господа хорошие? — прищурил он глаз.

— Так детишек ждем, дяденька, — улыбнулся я.

— А-а… — дворник махнул грязной пятерней на угол гостиницы. — Прогнал я их. Шустрые, ажно жуть. Ну, одному-то я хворостиной…

Он заперхал. Папироска выписала кривую.

Рядом стояла тачка. Из нее сиротливо торчала одинокая ветка, отпиленная, видимо, с прорастающей во дворе липки. Крепкая метла лежала тут же.

— Ну, это ты зря, дяденька, — сказал я. — Мне ж они для дела нужны.

— А я нешто знал?

Дворник высморкался в фартук.

По утоптаной дорожке, ухмыляясь, я зашагал к углу гостиницы. Майтус отстал, чтобы попрепираться с дворником.

— Вот ты болван, — донеслось до меня, — темень, глаза-то разуй…

— Так оно ж не слепой… — фыркал дворник.

— Засветить бы тебе, не слепому…

Мимо накрытой досками выгребной ямы я прошел к тележному съезду.

Угол. Чугунная воротина. Мальчишки ждали меня, забравшись на низкую поленницу. Чисто воробьи.

— Здравствуйте, господин. Доброго утречка.

Соскочили, поклонились. Числом пятеро.

Самый смелый, самый наглый подал руку. Я кровью дернул его, низшего, за ухо. Не ровня.

— Ай! — вскрикнул тот.

— Ну что, орлы, — весело сказал я, — готовы к поручению?

Мальчишки ответили чуть ли не хором:

— Готовы, господин.

— Значит, так…

Я замолчал, в задумчивости изучая открывшийся кусок улицы, розовый от утреннего света. Заодно искоса оценил моих будущих помощников.

Все босиком. Левый, в конопушках, вроде бы посмышленей остальных. Заводила. Наглый чернявый недоверчиво щупает ухо. Космы не чесаны. Порты штопанные. Рубахи простые, у одного только с вышивкой.

Мальчишки и мальчишки.

— Вот что, — я присел, подобрал с земли прутик. — Мне нужно, чтобы вы кое за кем проследили. Сумеете?

Ребята переглянулись.

— Сумеем, господин, — сказал за всех конопатый.

— Дело такое… — я начертил прутиком кривоватый прямоугольник. — Это «Персеполь». Это улица перед гостиницей…

Мальчишки сгрудились, рассматривая появляющийся у моих ног рисунок. За спиной скрипнул сапогами Майтус.

— Где-то через час я намерен отправиться к частному приставу.

— У-у-у, в полицию! — выразил недовольство один из ребят.

— Ничего не попишешь, необходимость, — сказал я. — Итак, сначала по Серебряной… потом по Бешаррону, мимо пожарной части… затем по Кешую и Гуляй-рядам…

Прутик оставлял на земле кривые, но понятные линии.

Маршрут я продумал еще ночью, ориентируясь на не слишком людные, но и не совсем пустынные улицы. И следящего трудновато будет вычислить, и объект слежки не потеряется.

— А там уже по аллейке, ведущей к конюшне и манежу. Знаете? — я ткнул прутиком в точку, означающую конец путешествия.

Мальчишки закивали.

— Так что, за вами следить? — спросил конопатый.

— Нет, — сказал я. — Не за мной. А за теми, кто, возможно, будет следить за мной.

Я отбросил прутик и встал, затер ногой рисунок.

— Берете каждый по улице. Я буду ехать в шарабане. Медленно. Ваша задача запомнить всех, кто будет преследовать меня или покажется вам подозрительным. Самим стараться быть незаметными. Вечером, скажем, к пяти, буду ждать здесь же с отчетом. Задаток…

Я достал медь из кармана. Отсчитал пять полушек.

— Не балуйте их, господин, — шепнул из-за спины Майтус.