Северные рассказы и повести - [3]

Маленький зверек сначала бросился наутек, а потом вдруг заверещал, резко становился, развернулся и кинулся в атаку на ошеломленного Тихоню. Впрочем, Николай быстро опомнился, ловко ухватил ондатру за хвост и аккуратно сбросил её в багажник «Нивы».

Через полчаса затихшая было Светка, начала умолять водителя немедля спасти её от мохнатой зверюшки, которая все это время прыгала по багажнику у неё за спиной, грызла там всё подряд, продолжала угрожающе верещать, а главное — ужасно неприятно скрипела зубами. И зубовный скрежет довел–таки мирную селянку до настоящей истерики. Светка тряслась, плакала и всё время просила сделать что–нибудь. Колян, наконец, сжалился. Мохнатое существо после некоторого сопротивления всё–таки было выдворено из салона автомобиля.

Но напрасно надеялись вороговцы на спокойную жизнь. «Заяц!» — дико заорал через некоторое время Колька, тыкая пальцем в промороженное лобовое стекло. И погнал «Ниву» за зайцем, который упорно бежал по зимнику впереди машины, никуда–никуда не сворачивая. Светка напряглась и, слава богу, перестала чавкать. Каким образом собирался Коля изловить зайца–беляка — так и осталось непонятным, однако, в восторге погони он, естественно, въехал–таки в сугроб и едва не завалил придорожную лиственницу.

Из сугроба было выбраться легче, чем успокоить охавшую на заднем сиденье пассажирку, совсем уж переставшую хрустеть пищей. Наконец, все успокоились и продолжили путь.

И только они начали приходить в себя, как Тихоня, лихо присвистнув, восторженно провозгласил: «Лиса!» Действительно, дорогу активно пересекала довольно крупная лиса с явно рыжим хвостом. Колян многого на дорогах навидался, но чтобы вот так, подряд, как в телепередаче или на сафари — такое с ним было впервые. На этот раз они состорожничали и ограничились сопровождением лисьего прохода пристальными взглядами. Колян, уподобившись опытному гуру, тут же начал сочинять Светке о её мистических способностях привлекать к себе весь северный животный мир. Светка развесила уши… И через некоторое время с задних сидений снова послышался её беззаботный хруст.

«А–а–а! Орёл! Орёл! Смотри: пикирует!» — вскоре вопил Николай, опять нервно тыкая в лобовое стекло всеми натруженными пальцами. И действительно, в небе невдалеке от машины кружила явно хищная птица. «Нива» остановилась. Оба её обитателя вышли и задрали головы к небу. Птица продолжала кружить. Светка начала замерзать. Колька, изображая из себя знатока соколиной охоты, тут же организовал для неё лекцию на тему воспитания охотничьих птиц. Орёл ли то был или вообще какой–нибудь сокол, Тихоня, конечно, понятия не имел, но впечатление на пассажирку произвел. Сгущались сумерки. Продрогшие, но довольные, вороговские путешественники решили продолжить движение по зимнику.

Стемнело, Под светом фар снежная дорога рельефнее выделялась, и ехать Коляну стало легче. Вообще, на севере ехать по ночам среди снегов — проще, чем днем или в сумерках, когда из–за сплошного белого цвета все вокруг сливается перед глазами.

Вдруг где–то впереди, выхваченный из темноты электрическим светом, от сугроба отделился, расправил крылья и воспарил снежный бугорок. «Полярная сова!» — опять резко завопил Тихоня, и задремавшая было Светка, тараща перепуганные спросонья глаза, снова принялась высматривать за окном живые объекты. Увы, но сову–то она прошляпила. Возмущенный её ротозейством Колька терпеливо рассказывал ей: какую именно сову он видел, чем та отличается от других пернатых и всё такое прочее. Светке его слова звучали сущим наказанием.

В расстройстве она тщетно пыталась разглядеть вдоль дороги ещё что–нибудь. Но ей всё так же не везло. Видимо, «телепередача» кончилась. Ей так хотелось встретить в пути ещё что–то невиданное доселе, так этого хотелось, что когда уж подъезжали они к Бору, она вдруг ткнула в окно пухлым пальчиком и радостно спросила, высмотрев некое мохнатое существо: «А это что такое?!»

Нарочито «окая», невозмутимый Колян в тон ей тут же серьёзно ответил: «Койот! Или Эль–койот, как говорят в Мексике!» «Эль–койот» возбуждённо залаял, и тут только до Светки дошло, что перед ней обыкновенная поселковая дворняга. Светка принялась ругать Коляна. А тот, ехидно прищурившись, продолжал утверждать, что койоты для Сибири не редкость, мол, туристы случайно завезли. Ну, и чего он этим добился? Мстительная Светка рассказала об этой истории всей округе, и с той поры балабола Тихоню всюду так и кличут — Эль–койотом.

ГУСИНЫЙ ПРОЛЁТ

Хороша тундра в любое время года. И в разные времена года красота эта по–своему открывается. Неправду думают, дескать, это нечто плоское и однообразно унылое, покрытое вечными мертвыми снегами. Как бы не так! Всё здесь движется и живет своей жизнью: даже ветер, даже змеящийся сквозь него снег.

Земля в тундре — где повыше, а где пониже: и овраги есть, и русла рек, и холмы удивительные — ледяные. Весной, когда только сойдёт снег, тундра — почти черная, но не совсем, а скрасна. Так набухающие почки деревьев первыми указывают на смену времени года, наполняясь свежими соками, предугадывая собой и будущее цветение, и свежую нежную зелень. Потом начинается разлив рек, могучий и широкий — от края до края небес. Только озера долго ещё стоят недвижно под полупрозрачной тонкой корочкой льда, зацветшего всеми цветами радуги. Некоторые — синеватые, другие — коричнево–зеленые с белыми зимними прожилками…