Северные моря в истории средневековой Европы. Эра викингов и эпоха Оттонов. 300–1100 годы - [43]

Салин обнаружил четыре разных региона, в которых производились оружие и изделия из металла в этой части Галлии при Меровингах. Он основал свою классификацию на стилях украшений. Первый – верхняя Рона – Швейцария. Второй – регион Мааса. Третий – вдоль Мозеля. И четвертый – возле Парижа в регионе Сена – Марна. Он датирует начало производства концом VI века и считает, что все четыре региона в VII веке процветали. Район Парижа развился последним. Салин также отмечает, что эти регионы совпадают с теми, где обработка металла велась еще при поздней империи – согласно Notitia Dignitatum. Стили и техники обработки железа и других металлов изменились, но география промышленности осталась такой же, как и в случае с производством стекла. Функционировало ли еще в Аррасе важное производство шерсти, или оно возродилось в те годы? Этого мы не знаем. Но представляется вероятным, что ткани производились в районе Турне, где также добывали и экспортировали камень.

Хотя Северо-Восточная Галлия в те годы быстро развивалась как промышленный регион, как и в римский период, нельзя исключить, что промышленная жизнь проникла и в Западную Галлию. Производство железа в долине Луары – вокруг Невера, важное в V веке, судя по всему, осталось таковым в конце VI и в VII веке. А названия населенных пунктов – к примеру, Ла-Ферье на нижней Луаре, подтверждают преемственность. Добыча и обработка мрамора процветали вокруг Бордо и Пуатье. Эта промышленность была связана техникой и технологией с Ближним Востоком. Пережило ли производство тканей в Сентоне период вторжений или нет, точно сказать невозможно. Но соль продолжала производиться здесь и в Нуармутье, как и на Рейн и Мозеле. Если верить традиции IX века, серебряные рудники Мелле снова работали в 635 году, когда король Дагоберт подарил большое количество свинца церкви Сен-Дени. Поскольку было известно, что святой Элигий покрыл крышу своей церкви Святого Павла в Париже свинцом примерно в это время, данная традиция, по-видимому, основана на фактах.

Когда торговля и промышленность расширили сферу деятельности в Галлии Меровингов, они стимулировали новое использование рек, которые вели к Атлантике. По Рейну, Мозелю, Маасу, Сене, Луаре и Гаронне начали перевозить грузы между новыми портами, оживив старые римские городские центры на берегах. В этот период больше грузов перевозилось по рекам, чем по еще уцелевшим римским дорогам, хотя tractoria – почтовая система поздней империи – уцелела. Делая акцент на речные перевозки, этот период знаменует разрыв с римским прошлым. В поздней империи, к примеру, не Маас, а дорога Бавария – Кёльн являлась самой важной артерией. Вдоль этой дороги стояли виллы и главный римский город региона Тонгерен. Последний располагался на некотором расстоянии от реки. В VII веке Тонгерен оказался покинутым, и новый порт, Маастрихт, появился на Маасе. Все другие поселения времен Меровингов тоже располагались на реках, а не на старых римских дорогах региона. Если бы такая ситуация сложилась только в Арденнах, мы бы могли посчитать это случайностью, но то же самое повторилось в среднем течении Луары. Здесь вокруг Тура мы находим такой же переход от вилл, расположенных вдоль дорог римских времен, к поселениям вдоль рек. Очевидно, к VII веку именно реки, а не дороги диктовали правила экономической жизни Северной Галлии Меровингов.

В целом существовала тенденция рассматривать такое развитие событий – возрождение Северной и Западной Галлии в тот период, новый промышленный импульс, возрождение старых римских civitates и основание новых портов на Канале, в Бельгии и Рейнской области, даже новое использование рек, текущих в Атлантику, и распространение золотых монет – как расширение средиземноморской цивилизации к северу. Тесная связь Галлии с возрожденной Романией Юстиниана и его преемников определенно сыграла важную роль в процессе. Но не менее важно понять, что это возрождение являлось чем-то большим, чем просто экономический рост. Оно было также результатом возобновления морской и торговой жизни северных морей, в каком-то смысле возвращением к дням IV века при новых условиях. Давайте рассмотрим, как эта возобновленная атлантическая торговля, ставшая мощным фактором возрождения, повлияла на берега Западной Галлии, где в 550 году много старых центров, пришедших в упадок, но не исчезнувших, были готовы ее принять.

В середине VI века мы слышим о торговле, достигшей северного испанского побережья. Григорий Турский рассказывает нам о вестготском монархе, который помешал торговому флоту из Бордо, торговавшему с Галисией. Среди прочих продуктов эти суда, по-видимому, везли вино, так как нам известно о fiscus vinitor у острова Олерон, где монархи Меровингов облагали сборами эту статью экспорта. Примерно в то же время мы узнаем, что король свевов, который контролировал Галисию, поддерживал связь с храмом Святого Мартина Турского, у которого просил помощи в излечении сына от тяжелой болезни. Вскоре после этого мы узнаем, что галльские купцы добрались до Ирландии и отвезли вино по реке Шаннон в монастырь Клонмакнойс, что во внутренней части острова. Спустя несколько десятилетий, в первые годы VII века, мы находим упоминание о галльских моряках и кораблях в Ирландском море у шотландского берега недалеко от острова Айона. Эта торговля была настолько важной, что ирландцы стали называть всех иностранцев галлами – франками. Перевозки велись не в одном направлении. Во времена святого Колумбы ирландские купцы торговали с Нантом, а немного позже были замечены на острове Нуармутье, где продавали ткань и обувь. Раскопки в Лагоре, в Ирландии подтверждают, что оба эти товара были местного производства