Северные моря в истории средневековой Европы. Эра викингов и эпоха Оттонов. 300–1100 годы - [25]

Таким образом, изучение территорий побережья Западной Галлии и Испании между 450 и 550 годами показывает, что там сначала действовали герулы, а потом саксонские пираты. Ясно, что их активность серьезно мешала торговле, которая ранее велась практически беспрепятственно с Ирландией и Западной Британией. Именно герулам и саксонским пиратам, так же как мореплавателям Бретани, Западная Британия и Ирландия обязана, по крайней мере частично, своей изоляцией от континента в те годы. Эта изоляция объясняет расхождения между кельтской церковью Ирландии, Британии и остальной Европы.

Остается невыясненным один вопрос: отношения между бриттами, переселившимися в Арморику и Испанию, и герулами и саксонцами тех же берегов. Трудно поверить, что эти народы всегда были враждебны по отношению друг к другу. Время вторжений слишком точно совпадает, чтобы быть случайным. К примеру, начало расселения бриттов в Арморике совпадает с прибытием герулов в Галисию (где тоже жили бритты). В том же 470 году мы видим армию бриттов, или бретонцев, под командованием Риотама на Луаре и саксонцев, осаждающих Нант. Как впоследствии говорил Теудеберт, должно было существовать хорошо налаженное сотрудничество между этими группами завоевателей. В следующем веке такое сотрудничество было очевидно, когда саксонцы Байё помогали бретонцам атаковать Нант. Разве не вероятно, что подобное бывало и раньше?

Пока мы уделяли максимальное внимание событиям 400–550 годов на море – в Английском канале, Ирландском море и в Атлантике. Но что происходило в эти годы в той части Галлии, между Рейном, Луарой и Каналом, которая все еще хранила верность Риму? Какова была ее судьба? Ведь она была отрезана, с одной стороны, от Британии, а с другой – от Средиземноморья новыми королевствами вестготов и бургундов.

В первую очередь следует заметить, что в первые десятилетия V века эта часть Галлии и Рейнской области почти не страдала от вторжений. Свевы и вандалы быстро прошли через провинцию, не причинив особого вреда[17]. Вестготы, вошедшие в Галлию со стороны Средиземного моря, оставались к югу от Луары. За исключением Фландрии, рейнская граница оставалась нерушимой, пока франки и алеманны были на месте, как верные федераты. Бургунды, обескровленные наступающими гуннами в Центральной Германии и отдавшие земли в долине Соны, хранили спокойствие и служили во вспомогательных войсках римской армии. Если наступающая орда гуннов в Центральной Европе казалась грозной, она до 450 года напрямую не угрожала этой части империи. Возможно, серьезная внутренняя проблема – восстания багаудов в Арморике – частично была решена с помощью вестготов.

В это время последний великий римский полководец запада, Аэций, стал magister militum Галлии. Он, похоже, осознавал потенциальную угрозу для своей провинции царившего беспокойного мира и понимал, что вестготы, бургунды, франки и алеманны в границах Рима, как саксонские и ирландские пираты на Канале, в конце концов уничтожат римскую власть. В то же самое время продолжающиеся восстания багаудов в долине Луары – ими руководил Тибато – подрывали общественный порядок и процветание в самом сердце Галлии. Аэций, располагавший крайне ограниченными средствами, чтобы платить солдатам, и практически не имевший доступа к Средиземному морю, стал больше дипломатом, чем воином, но продолжал править Галлией. Какое-то время это ему удавалось.

Он убедил имперское правительство в Италии выплатить крупные суммы гунну Аттиле, тем самым обеспечив его благосклонность, и нанял аланов и гуннов для поддержания порядка в провинции. Аланов расквартировали в долине Луары, где они подавили восстания багаудов с такой жестокостью, что нанесенный ими ущерб превысил тот, которого сумели достичь восставшие крестьяне. Он остановил франков в Турне и заставил их вернуться к прежней лояльности Риму и использовал бургундов, чтобы остановить алеманнов. Натравливая одних варваров на других, он поддерживал нестабильный мир. Возможно, его самым важным триумфом был Труа, где Аэций собрал германскую армию из бургундов, франков и вестготов, чтобы остановить продвижение гунна Аттилы в Галлию, но эта победа оказалась его лебединой песней. Как и его предшественник Стилихон, он был вознагражден за свои успехи убийством. Возможно, дело в любом случае было безнадежным. Все, что мог в этот период сделать Аэций в Галлии, – это оттянуть неизбежный конец.

Через тридцать лет после его смерти этот конец настал. Хотя развал начался почти сразу. Бритты вторглись в Арморику, саксы напали на побережье Западной Галлии, бургунды заняли долину Роны, алеманны взяли Эльзас. Вестготы под командованием короля Атаульфа распространились по всей Центральной Галлии, несмотря на героическое сопротивление некоторых местных галло-римских магнатов. Франки вдоль Рейна – иногда их называли рипуарскими – просочились вокруг рейнских городов и вторглись в Лотарингию и Люксембург. Другие франки, салические, возобновили продвижение к Сене. Ни Павел, ни Эгидий, ни Сиагрий, слабые преемники Аэция, не смогли организовать адекватную защиту римского наследия. Римская Галлия продолжала существовать лишь несколько лет после того, как Ромул Августул, последний император Западной Римской империи, был свергнут своим германским ментором в Италии в 476 году.