Северное Сияние. Том 2 - [84]

Пройдя мимо выстроившегося почетного караула, мы поднялись на помост. Заняв полагающиеся места, замерли. Музыка мелодии «последнего отсчета» понемногу становилась тише, блекли высвечивающие троицу исполнителей лучи прожекторов. Сияющая дорога, которая привела нас на помост возвышения, также погасла, и мы вшестером сейчас расположились в едва-едва видных коконах света.

Но это было лишь началом: наш столь пафосный выход только предварял основную официальную церемонию представления команд. И сейчас один из прожекторов выделил сияющим светом в строю Наденьку, а за нашими спинами загорелся широкий экран. На котором появилась шагающая фигура, высвеченная прожектором со спины так, что виден был лишь темный силуэт. Догадаться, кто это, даже без луча прожектора и подписи «Надежда Кудашова» было несложно – потому что в руках у темной фигурки была снайперская винтовка, длиной практически в рост владелицы. В нашей команде столь миниатюрной была лишь Наденька, а ее невысокий рост лишь подчеркивался размерами винтовки, в ее руках казавшейся массивным дрыном.

Между тем девушка шагнула с экрана в зал. В буквальном смысле – превратившись в проекцию, фигура сошла с экрана и, обретя объем, прошла в центр арены. Двойник Наденьки был в бронекостюме, предназначенном для проведения соревнования. Собравшимся на трибунах зрителям оружие и экипировка Наденьки оказались видны в мельчайших подробностях – ее проекция была в несколько раз больше размера обычного человека.

Почти сразу по трибунам прошел негромкий гомон, потому что на левом плече Надежды, на наплечнике, скалился искусно нарисованный желтоглазый серый волк, а ствольную коробку винтовки змеящимся хвостом обвивал китайский дракон, с тщательно прорисованной светло-голубой ледяной чешуей.

Пока проекция-двойник Наденьки, держа в одной руке снятый шлем, а в другой массивную винтовку, шла к центру площадки, на экране за нашими спинами одна за другой появились несколько статичных изображений с эффектами обработки: серьезная Надежда в парадном мундире под старину, сосредоточенная Надежда на спортивной площадке, и последним загорелось ее изображение со скрещенными на груди руками и легкой полуулыбкой.

Пройдя к середине арены, где сейчас высветился схематичный круг, проекция облаченной в бронекостюм Наденьки отошла в правую часть, предназначенную для нашей команды. Остановившись, позу девушка заняла весьма вольную, закинув винтовку на плечо. Причем довольно небрежно, как обычное весло. Движения проекции были заранее срисованы с оригинала – подобный выход был записан захватом движения заранее, еще в нашей гимназии, поэтому столь вольное поведение девушки вызвало нарастающий недоуменный гомон на трибунах.

Секунда тишины, и луч света, высвечивающий стоящую в нашей шеренге реальную Наденьку, перемигнулся на Илью. Вновь процедура представления, вновь сошедшая с экрана в зал проекция фигуры, шагающая в центр площадки Арены, вновь череда портретов с разных ракурсов.

Илья, в отличие от Надежды, предложение о раскраске доспехов и оружия воспринял в штыки, поэтому лишние элементы стиля у него отсутствовали. И встал его двойник-проекция рядом с Наденькой без ее показательной расслабленной вольности.

По залу прошел легкий гомон – все обсуждали вольный вид и яркую раскраску бронекостюма и оружия Надежды. После появления Ильи зрители, возможно, подумали, что «эта юная фефочка» в одиночку и самостоятельно решила выделиться «попугайским раскрасом». Да, именно такие фразы среди прочих я уловил с одной из трибун.

Но, когда в центре площадки одна за другой в ходе яркого представления появились проекции Модеста, Валеры, прошагал мой двойник и последней, как капитан команды, была представлена Эльвира, гомон стал тише, но недоумения в нем было больше.

После общего выхода один Илья выглядел в нашей команде белой вороной, потому что все доспехи и наше оружие имели на себе элементы индивидуального дизайна. Кроме дракона Наденьки, отличилась Эльвира – на ее наплечнике были изображены горностаи, как и на винтовке. Валера же и Модест выбрали себе предложенный мною стиль арктического волка.

Все шесть наших проекций вокруг центрального круга выстроились вроде одной командой, но выглядели как сборище индивидуалистов, держа оружие каждый по-разному: мой двойник перехватил винтовку за цевье, держа в опущенной левой руке, Модест баюкал оружие на согнутой руке, Валера вообще закинул за спину и скрестил руки на груди, а Эльвира взяла винтовку наизготовку. По залу вновь прошел очередной гул голосов – подобное поведение было собравшемуся обществу непривычно. Непривычно вплоть до обвинения в неприличии – на нас смотрели с нескрываемым возмущением и удивлением, как на нарушителей спокойствия.

Нонсенс и даже шок – так можно было охарактеризовать чувства пораженных выходом нашей команды зрителей. Как это охарактеризовала Татьяна Николаевна, когда узнала о наших планах, даже вспоминать не хочу.

Директор гимназии была категорически против – и это едва не стало препятствием для моего плана по заработку. Но, к удивлению, я получил неожиданных союзников из числа наших кураторов в самой императорской канцелярии. Татьяна Николаевна, получив всего один намек, сразу успокоилась и в нашу подготовку более не вмешивалась.