Северное Сияние. Том 2 - [48]

Не в силах пошевелиться, я наблюдал, как поддается под коротким широким лезвием ритуального ножа ткань комбинезона – которую не всякая пуля, в общем-то, берет. И, несмотря на то, что порез был глубоким, кровь, вопреки ожиданию, не хлынула. Ее буквально держало в теле сгустившимся вокруг энергетическим полем.

Ира, проведя клинок между грудей и доведя его почти до самой шеи, по-кошачьи плавным движением перехватила вспыхнувший кроваво-красным сиянием нож обеими руками и с силой вонзила его себе прямо в сердце. Исчезли посторонние звуки, вокруг все погрузилось во мглистую серую пелену – сила, сопровождавшая ритуал индианки, была такова, что мы оказались в изнанке реальности, на границе миров.

Раздался очень громкий в абсолютной тишине металлический щелчок – нож остался в груди девушки, а в руке она сейчас держала одну рукоять. Причем, так и стоя на одном колене, Ира опустила голову и протягивала мне рукоять ритуального ножа на вытянутых руках – словно сдающий захватчику ключи от города бургомистр.

Рукоять весьма приметная и для ножа не совсем удобная – в виде змея, свернувшегося в несколько колец и, словно Уроборос, сжирающего себя с хвоста.

– Моя жизнь принадлежит тебе, мой лорд, – дрожащим от напряжения голосом произнесла Ира, поднимая глаза.

В этот момент рукоять ножа подернулась пеленой, ее очертания поплыли и изменились: змей разомкнул зубы, приходя в скользящее движение гибкого тела. Так, что на ладони индианки уже через несколько секунд лежало изящное кольцо с крупными красными камнями глаз в приплюснутой голове змеи, в которых в такт ударам сердца Иры бился огонек жизни.

Ко мне вернулось ощущение восприятия – я почувствовал, что вновь могу двигаться. И также появилось знание – стоит мне сейчас шагнуть назад, из изнанки, как Ира упадет на пол, истекая кровью, – и ей не поможет ни один в мире лекарь.

Сделанным ритуальным ножом надрезом она разбудила могущественные силы; едва листовидный клинок попробовал крови, мы с индианкой оказались на границе миров и она взрезала свою ауру эфира. Или азур. Или, если проще – просто вскрыла себе душу. И ставший призрачным нож воткнула она в сердце своей астральной проекции, а не физической оболочки.

Причем в этом мире то, что сделала сейчас индианка, не попадало в границы изучаемых знаний – это было нечто за гранью. О подобном я не слышал ни на одной лекции – ни в гимназии, ни даже намеками от фон Колера. И либо Ира одаренная – обладающая невероятной силой, что нереально, либо просто сила для ее ритуала заемная.

– Ты это сделала сама? – довольно криво сформулировав вопрос, поинтересовался я. Но Ира поняла.

– Мне помогает моя богиня, – ответила индианка.

Интересно, а мне ее богиня помогает? – сразу после слов Иры я вспомнил, как шел на инициацию к алтарю. И как остановил взгляд на завешанной оружием стене кабинета папа́ Петра Алексеевича, обратив внимание на нож кукри, которого там быть не должно. Примерно понятно теперь, что за богиня помогает Ире, вот только вопрос – она с Астеротом, рядом или отдельно от него?

И еще мне понятно теперь явное благоговение гуркхов, которое я чувствовал от бойцов личной охраны Саманты. Они ведь богиню Кали своим боевым кличем славят уже сотни лет, а тут я со своим кукри появился, вполне живой и осязаемый. Еще и демона убил, кстати. Лорда – повелителя демонического пламени, между прочим. А богиня Кали у нас кто? Правильно, уничтожитель демонов.

Шагнув вперед, я взял кольцо с ладони Иры. Границы реальности вокруг заколебались – этим движением я словно потянул на себя покрывало, стягивая поврежденную ауру Иры. Причем не снимая с нее защитную оболочку, а именно стягивая, восстанавливая – даже глубокий порез на ее теле закрылся.

Когда вокруг вновь оказался полностью реальный мир и лоскуты серой мглистой пелены ушли, я заметил в руках Иры ритуальный клинок – словно не он только что был в ее сердце и не его рукоять змеилась в ладони индианки, меняя форму. Увиденному не удивился – сейчас я уже полностью понял механику свершившегося ритуала. Своей кровью Ира – сделав глубокий порез, пробудила и позвала силу покровительницы, и когда мы оказались в изнанке мира в форме астральных проекций, индианка уже действовала, оперируя в первую очередь своей душой, а не телом.

Но не только жизнь Иры теперь принадлежала мне, теперь и моя жизнь была ее жизнью – змееглазая индианка тоже оказалась связана со мной. Вот только неравнозначно; никакого контроля надо мной, только связь: если перестанет биться мое сердце, перестанет биться и ее.

Опять невиданная сила, опять жертвоприношение. Пусть и отложенное – Ира ведь отдала мне свою жизнь, и, если бы я не принял ее дара, она умерла бы здесь и сейчас.

Думая об этом, кольцо, вполне сейчас материальное, я надел на мизинец. Тонкая змейка обвилась вокруг пальца, и я сразу перестал ее ощущать. Зато сразу более явственно почувствовал биение сердца индианки. Ее жизнь теперь была в моих руках, и я мог прервать ее легко, одним движением – потому что ритуальный клинок, его тень в изнанке, так и оставался в сердце Иры, в ауре ее души. И кстати, змейка кольца никуда не торопилась исчезать с пальца, как это происходило с ранговыми перстнями. Так. Это мне теперь кольцо в режиме постоянного ношения что ли таскать? Надо будет потом с этим разобраться, главное не забыть.