Северное Сияние. Том 2 - [115]

Залманзон едва нахмурился, но смутить его было непросто. К тому же присутствующие журналисты задавать вопросы не полезли, в силу цеховой солидарности. Которая не столь серьезно солидарна, конечно же. Просто нас собравшиеся, из-за нашего небрежного отношения к прессе, недолюбливали еще больше, чем Залманзона.

Тот между тем торопливо залез в одному ему видное меню дополненной реальности и весьма оперативно повесил перед нами в воздухе проекцию картинки вчерашнего матча. Изображение явно было смонтировано как надо – за несколько секунд все прекрасно увидели, как Валера, стремительным броском перебегающий от раскидистых корней сосны к валуну неподалеку, получил пулю прямо в пятку (в замедленном воспроизведении зрителям все прекрасно было видно). После, сорвавшись с ритма бега, Валера сразу укрылся за деревом, пытаясь понять, что произошло.

– Ах вы про это? – пожал я плечами. – Раз дали картинку, покажите, пожалуйста, мой процент попаданий.

Без слов и возражений Залманзон вывел статистику команды и быстро выделил нужные цифры. «98 %» – красовалось напротив моего имени по статистике двух матчей, что для выполняемой роли штурмовика было запредельным показателем.

– Объяснять? – развел я руки в стороны, но буквально через секунду продолжил: – Если бы я стрелял в своего партнера по команде, я бы в него попал. А это… несчастливая случайность.

– А это тоже несчастливая случайность? – удивленно поинтересовался Залманзон, вновь запустив воспроизведение. И на картинке поднявшийся на ноги Валера, вновь бросившийся вперед, снова получил от меня пулю в ступню на подъеме.

После чего упал, уходя с линии огня перекатом, и на некоторое время укрылся, вновь пытаясь понять, что произошло. И эта его заминка дала мне возможность обойти с фланга двух оставшихся в строю противников и забрать обоих. Вернее, обеих – вчера нам противостояла команда Мариинской женской гимназии города Красноярска, в которой – как следует из названия, были одни девушки.

После этого моя статистика по сравнению с Валерой стала не такой печальной, и хотя бы взгляд на личные показатели не вызывал щемящее чувство дискомфорта.

– Да, это тоже несчастливая случайность, – кивнул между тем я. – Так иногда случается, даже снаряд дважды в воронку попадает. Два раза хотел исполнить нечто экстраординарное, и два раза не получилось. Вот такая печальная история.

– Но вы же… – в беспомощном недоумении даже развел руками Залманзон, наконец растеряв невозмутимость. – Вы же…

– У меня была определенная задумка, которую просто не получилось реализовать. Планы, естественно, раскрывать не буду, это секретная информация.

Говоря, на собеседника я даже не посмотрел, обводя взглядом остальных собравшихся на пресс-конференции. Залманзон, который дураком отнюдь не был, вновь привлекать к себе внимание не стал – почувствовал, что в этот раз точно получит от ворот поворот. Но, судя по взгляду, признал за собой только первый проигранный раунд, запомнив и поставив галочку напротив меня в списке ситуативных врагов. И только после отступил назад, передав микрофон эффектной блондинке.

– Добрый день. Мария Караулова, газета Енисейские губернские ведомости, – представилась та. – Вопрос к капитану команды. Эльвира, скажите, пожалуйста, как вы оцениваете уровень соперника?

Эльвира кивнула девушке-корреспонденту, показывая, что услышала и приняла вопрос, но практически сразу же обернулась и без слов, только жестом, передала право отвечать мне.

– Наша команда оценивает уровень соперника как очень высокий, – произнес я и всем видом показал, что считаю это исчерпывающим пояснением.

Ответом Мария явно не удовлетворилась, хотя по примеру Залманзона сразу просить дополнительных комментариев не стала. Но подобный провокационный вопрос, на разные лады, был задан несколько раз. Что неудивительно – команду Мариинской гимназии мы не просто вынесли в одну калитку, а сделали это так, что у девушек в графе полезные действия стоял круглый ноль. В отличие от тех же семипалатинцев, которые в поединке с нами показали хоть что-то. Эльвира, кстати, в дальнейшем ходе пресс-конференции ни на один вопрос так и не ответила – сохраняя молчание, она всем видом показывала, что поняла и приняла услышанное, но раз за разом перепоручала ответ мне.

Между тем задумка коллективного разума журналистов, с каверзными вопросами об отношении к сопернику, была понятна. Пренебрежение нашей команды к представителям прессы уже явно читалось, даже для сомневающихся по итогам прошлой пресс-конференции. Но вот беда для них – из-за показанных нами результатов без передергивания фактов на нашей команде просто не оттоптаться. А если попытаться… К примеру, попробовать перевернуть сказанное и написать со своими домыслами о том, что моя фраза «мы оцениваем соперника очень хорошо» – это ерничанье и попытка завуалированного оскорбления, можно нарваться на гражданский иск и навсегда лишиться журналисткой лицензии. Свобода слова здесь, в этом мире, в отличие от моего, не позволяла любому труженику пера безнаказанно нести в массы абсолютно все, что взбредет в голову.

Именно поэтому мы и позволяли себе сейчас насмехаться над прессой – здесь, в этом мире, стать врагом коллективной журналистской братии для аристократии просто нереально. К тому же у каждого сильного рода или клана есть свои прикормленные издания, которые всегда следуют нужной повестке. Так что ссориться с прессой в этом мире можно было совершенно безбоязненно. Что мы и делали, придерживаясь принятого ранее плана по созданию ажиотажа вокруг команды.