Северное Сияние. Том 1 - [92]

Я сейчас почувствовал и ощутил себя точь-в-точь так же, как было, когда впервые оказался в этом мире – в теле еще живого Олега, наблюдателем. И сейчас тело также не подчинялось, а глаза закрылись. Вот только при этом внутренним зрением я продолжал видеть всех, кто находился в машине. Перед взором стояла объемная схематичная картинка происходящего, за которой я наблюдал будто сверху, как в изометрической проекции.

Со сдерживаемым (с усилием) беспокойством, удивлением и холодной злостью я смотрел за тем, как меня быстро освобождают от одежды, еще и просвечивая на наличие вшитых маяков. При этом о сохранности моей тушки никто особо не заботился – довольно быстро организовали пару ссадин. Да и после швыряли и кантовали так, что синяков прилично появится, как только заморозка пройдет.

Наблюдая за происходящим, я понял, что у всех оперативников активирован полный режим защиты, предназначенный в том числе и для защиты опознания личности. Работали и генераторы ментальной защиты, но, несмотря на это, я все равно чувствовал напряженную ауру конвоиров.

Захватившие меня люди играли со смертью – видимо, риск стоил того. И, несмотря на введенную убойную дозу препарата, меня спеленали гораздо качественнее, чем мы сами недавних смертников. Видимо, захватившие меня ребята умеют подстраховываться от самых разных случайностей. Потому что даже наручники были не пластиковые одноразовые, как использовали мы для ритуала, а самая настоящая система кандалов – почти экзоскелет, причем с антимагической защитой.

Оценивая действия оперативников, я предположил, что все четверо понимают – они идут по тонкому льду, который уже начинает потрескивать. И явно они хотят как можно скорее покинуть это узкое и опасное место. По крайней мере, все то время после того, как меня обездвижили, а потом раздели и упаковали в кандальную конструкцию, пол подо мной брыкался весьма активно. Явно водитель летит с предельной спешкой – подобная шестиколесная бронемашина даже по пересеченной местности должна идти мягко и валко. Если на гашетку не топить, как будто уходя из-под обстрела.

Я пока продолжал наблюдать за происходящим и попыток «ожить» не предпринимал. Да, мое тело мне сейчас не повиновалось, и бодрствовал только разум. Но те, кто вкололи мне лошадиную дозу препарата, которая могла гарантированно убить обычного человека, а одаренного или одержимого надолго обездвижить и лишить сознания, просто не принимали в расчет, что я совсем недавно участвовал в ритуале кровавого союза.

Созданный силой крови энергетический каркас, дублировавший мой Источник, оказался не просто очередной аурой. Это был словно резервуар, накопленной энергией которого я мог воспользоваться. Причем по-разному – начиная от того, чтобы просто вдохнуть силу в безжизненное сейчас тело, а заканчивая… преображением.

В очередной уже раз частицы знаний, словно пазл, сложились в цельную картину. Словно вживую я увидел, как профессор сэр Галлахер – краснолицый и, несмотря на свою язвительную въедливость, смешной на вид хоббит, принимает ужасающий демонический облик двухметрового крылатого монстра. За последующим водоворотом событий вопрос «а как он это сделал?» я себе даже не задавал. Некогда было. Зато сейчас получил на него ответ.

Сила крови. Сэр Уильям Джон использовал заемную силу крови для того, чтобы трансформировать свое тело. Вот так вот.

Рядом со мной в полной боеготовности находились четыре оперативника в активной броне, я, закованный в экзоскелет кандальной конструкции, был обездвижен смертельной для обычного человека дозой препарата, и везли меня с такой спешкой, словно убегали от смерти. Но волновался я почему-то совершенно не об этом. Потому что, получается, я стал обладателем весьма опасного знания.

Человеческая жизнь никогда особой ценности не имела, а уж сейчас – когда вот-вот настанет момент окончательного раздела мира между Большой Четверкой, тем более. И вполне возможен вариант, когда жертвенные пирамиды вернутся в массовую культуру. Слишком уж велика сила крови, которая… Которая что?

Святая Инквизиция не проливала кровь. Тьма при контакте с кровью видоизменяется. Кровь и Тьма. Свет.

Ни одна религия за пять тысяч лет существования нынешнего варианта человеческой цивилизации не обходится без жертвоприношений. А какая-то – как христианская, и вовсе началась с добровольной жертвы.

Не только Тьма, но и Свет питается жертвоприношениями – и если Тьма забирает кровь, то Свет принимает что? Молитвы, покаяние, духовные жертвы. Так, стоп.

Каждая мысль словно высвечивала темное пятно на общей картине, и я чувствовал, как будто шаг за шагом приближаюсь к очень важному ответу.

Покаяние…

«Я вырос в бедной семье и часто молил Бога о велосипеде. Но потом понял, что это работает по-другому: я украл велосипед и стал молить Бога о прощении», – как обычно не вовремя, подсказал внутренний голос. Мысленно выругавшись, я попытался вернуться в покинутое русло течения мыслей.

Тьма забирает жизнь. Свет забирает… душу? Перед взором как вживую встали белесые глаза Елены Николаевны, которой стали чужды обычные человеческие желания и эмоции.