Северное Сияние. Том 1 - [72]

После рассказал о своих соображениях насчет лекции фон Колера – столь долгой из-за создания алиби для менталистов, а также о полученном знании, что наши души должны были погибнуть в нижнем мире, а тела вернуться. На эту тему рассказал абсолютно все, что знал.

Тишина после окончания моего рассказа воцарилась поистине гнетущая. Что Эльвира, что Валера моментально прочувствовали всю серьезность положения.

– Марьяна Альбертовна имела со мной продолжительную беседу в день лекции, – произнесла вдруг Эльвира.

– Насчет чего?

– Насчет репутации гимназии, – пояснила царевна, явно не желая углубляться.

– Со мной тоже, – неожиданно произнес Валера.

Принц с царевной переглянулись, а после посмотрели на меня. Ожидания их я не обманул.

– И со мной, – усмехнулся я, кивнув.

– На совпадение это не очень похоже, – с максимально серьезным видом покачала головой Эльвира.

– Зачем это фон Колеру? – задал я вопрос, который неожиданно сумел удивить обоих.

– В смысле? – вновь в один голос поинтересовались принц и царевна.

– Зачем ему было впрягаться в эту авантюру, не очень могу понять. Стоила игра свеч?

Эльвира с Валерой опять же синхронно посмотрели друг на друга, а после удивленно, уже на меня.

– Власть? – осторожно произнесла Эльвира, на мгновенье опередив собравшегося что-то сказать Валеру.

Да и правда, чего это я. Это мне возможность свалить на край света вместе с доской, чтобы покататься на волнах или пухляке, милее острых корпоративных разборок. Тем же, кто находится неподалеку от вершины пирамиды власти, подобные желания могут показаться глупыми или вовсе преступными.

Действительно, Максимилиан Иванович был одним из самых опытных и умелых одержимых в мире. Причем в игре сильных он – даже мне это понятно, играл отнюдь не первую скрипку. И пока не подросла юная поросль, готовящаяся стать молодыми львами, фон Колер просто решил попробовать взять от жизни все.

– Ты бы смог, обладая сравнимыми с его возможностями, быть постоянно в роли запасного второго эшелона? – поинтересовался Валера, частично облекая в слова мелькнувшие у меня мысли.

Но после слов принца я понял еще одну вещь: это для них фон Колер – влиятельнейшая фигура в изначальном понимании, пусть и не из первого ряда. У меня же в памяти стойко сохранилось первое впечатление о профессоре как изгнанном из Петербурга за шашни со студентками преподавателе. И через призму первого впечатления я и смотрел на Максимилиана Ивановича. Из-за этого, в чем-то пренебрежительного, отношения к нему и совершил ряд ошибок в общении с фон Колером.

Под взглядами собеседников я кивнул, показывая, что все понял. И чуть погодя приподнял руки, призывая к вниманию.

– Возникает вопрос, – произнес я. – Действовал ли фон Колер самостоятельно или созданная им ловушка была лишь частью чужой игры? И будем ли мы это выяснять самостоятельно или воспользуемся помощью зала? – намекнул я на родственников царевны и принца.

– Марьяна, – после некоторого раздумья произнесла Эльвира. И пояснила: – Она позавчера полностью передала дела Зориной и уехала на воды, восстанавливать душевное равновесие. Надо выждать немного и расспросить ее с пристрастием. После этого уже решим, что делать, пока же действуем самостоятельно.

Царевна прямо не спрашивала, но нашей реакции ждала. Мы с Валерой переглянулись, и оба кивнули.

– В курсе только мы трое. Остальных знанием не озадачиваем, – добавила Эльвира.

– Согласен, – кивнул предельно собранный сейчас Валера.

– Еще вопрос, – также кивнув, произнес я. – Фон Колер намеревался вернуть наши бездушные тела обратно. Зачем?

Валера молчал, пожав плечами в ответ на мой вопросительный взгляд. Эльвира отвела глаза. Она тоже молчала, но мы с Валерой уже внимательно на нее смотрели. Было видно, что Эльвира сейчас очень напряженно о чем-то раздумывает. Несколько секунд ей потребовалось, чтобы принять решение, после чего она заговорила.

– Возможно, он желал стать кукловодом, – произнесла это сибирская царевна так и не глянув на нас.

Сразу после того, как расширились глаза ошеломленного Валеры, я понял – только что услышал экстраординарную вещь. Потому что само определение «кукловод», судя по реакции персидского принца, этому миру практически незнакомо; судя по реакции Валеры, слышит он его впервые, но при этом моментально сообразил, в чем дело.

Буквально пара мгновений, и уже я совершенно ясно осознал – услышанное из разряда тех знаний, которыми просто так не делятся; знаний, которые ценились на уровне самых важных государственных тайн. Но, кроме этого, в словах царевны угадывалось и еще кое-что.

«Эльвира Рафаэловна, учитывая положение ее семьи в последние пять лет, сейчас никак не может быть в центре внимания» – как вживую прозвучали у меня недавние слова, сказанные Марьяной Альбертовной.

Вот она и причина, по которой влиятельнейший род сейчас находится в опале. «Кукловод», значит: видимо, кто-то из сибирских царевичей ступил на скользкую дорожку злоупотребления темными искусствами, решив применить их в целях личной выгоды.

– Эльвир, у меня есть один вопрос, – осторожно произнес я. Осторожно потому, что понимал – царевна сейчас поставила наши совместные интересы выше интересов семьи.