Северное сияние - [42]

— Знаешь, кто это? Джон Фаа, владыка всех западных цаган, — шепнул ей Тони.

Джон Фаа поднял руку и приготовился говорить.

— Братья и сестры, — прогудел его низкий размеренный голос. — Добро пожаловать на сход. Мы пришли сюда, чтобы слушать и потом решить, что же нам делать. Вы знаете, какая у нас беда. Здесь сидят семьи, которые потеряли детей. Кто одного, а кто и поболе. Враг крадет у нас наших малышей. Правда, мы в своем горе не одиноки. Воруют не только цаганских ребятишек, тут мы с оседлым людом квиты. Теперь о пропавшей девочке и награде за ее поимку. Лучший способ прекратить досужие сплетни — это сказать правду. Девочку зовут Лира Белаква, ее ищет вся полиция Англии. За ее выдачу назначено вознаграждение в тысячу золотых. Да, эта девочка не цаганской крови, но она сейчас под защитой цаганского племени, и мы ее не отдадим. Пусть тот, кто решил заработать эту тысячу золотых, знает, что не будет ему покоя ни на земле, ни на воде. Всюду достанем его, собаку.

Лира почувствовала, что лицо ее заливает жаркий румянец. У нее, наверное, даже пятки покраснели. Застенчивый Пантелеймон от смущения обернулся ночным мотыльком. Изнывая под пристальными взглядами присутствующих, девочка умоляюще оглянулась на мамашу Коста, ища у нее защиты и опоры.

Джон Фаа продолжал:

— Сколько бы мы ни говорили, словами горю не поможешь. Если мы хотим чего-то добиться, нужно действовать. Знайте, что мертвяки, похитители наших детей, свозят их на Крайний Север, где лежат земли Тьмы. Что они там с ними делают — не знаю. Люди разное болтают. Кто говорит, дескать, убивают, а кто рассказывает вещи и пострашнее. Мы пока не знаем, что именно они делают с нашими детьми. Но мы твердо знаем другое: они делают это с благословения Святой Церкви и полиции. Ясно одно: все самые могущественные силы помогали, помогают и будут всемерно помогать им творить зло. Запомните это, цагане. Так что же делать нам? Я предлагаю снарядить боевой спасательный отряд, который проберется на Север, отобьет детей у мертвяков и приведет их назад. Приведет живыми. Для этой цели нам понадобится все наше золото, а также все наше умение и мужество. Ты что-то хотел сказать, Раймонд ван Геррет? Говори!

Один из присутствующих в зале поднял руку, и Джон Фаа опустился в кресло, предоставляя ему слово.

— Прощения просим, Джон Фаа. Вы ж сами сказали, что там детишки-то не только цаганские. Остальных что, тоже спасать будем?

Джон Фаа медленно встал на ноги.

— Уж не хочешь ли ты сказать, Раймонд ван Геррет, что, пробившись наконец к этим насмерть перепуганным детям, мы объявим им, что вот эти возвращаются к своим цаганским мамам и папам, а вот те, потому что у них глазки не темные, останутся здесь? Ведь ты же совсем не это имел в виду, или, может быть, я тебя плохо знаю? Ну, что скажете, цагане?

На мгновение в зале повисло настороженное молчание, а потом тишина взорвалась ревом сотен глоток. Сотни рук взметнулись в воздух, потрясая кулаками. От разноголосых криков задрожали стропила, так что мирно дремавшие там стаи голубей в ужасе проснулись и захлопали крыльями, взметывая целые облака пыли.

Джон Фаа подождал с минуту, пока шум и волнение улягутся, и снова поднял руку, призывая присутствующих слушать.

— Нам многое требуется обдумать. Пусть главы кланов обговорят сумму взноса и соберут золото. Через три дня мы встретимся здесь снова. Сейчас я бы хотел побеседовать с нашим найденышем и с Фардером Корамом, для того чтобы к следующей встрече у нас уже был детально проработанный план. Те, кого я назвал, останьтесь. Остальным — спокойной ночи.

Одного звука этого низкого голоса, одного взмаха могучей руки было достаточно, чтобы успокоить взбудораженную толпу. Народ валом повалил к дверям. Ежась от холодного ночного воздуха, люди либо расходились по своим лодкам, либо шли в переполненные кабачки и кофейни, явно не рассчитанные на такой наплыв посетителей.

Лира тихонько спросила у мамаши Коста:

— А эти дяденьки на подиуме, они кто?

— Эти вот — главы шести наших кланов, а тот, другой — Фардер Корам.

Фардер Корам и вправду был «тот, другой», прежде всего потому, что выглядел много старше всех присутствующих. Он был настолько стар, что ходить мог, только опираясь на костыли. Руки и голова его непрерывно тряслись, как в лихорадке.

— Давай-ка, Лира, — подмигнул ей Тони, — пойдем поздороваемся с Джоном Фаа. Обращаться к нему надо «лорд Фаа», и запомни: о чем бы он тебя ни спрашивал, отвечать будешь только правду.

Воробей-Пантелеймон заинтересованно уселся Лире на плечо и наклонил головку набок. Чтобы не свалиться вниз, он крепко уцепился коготками за волчий мех шубы, пока Тони и Лира локтями прокладывали себе в толпе дорогу.

Ну вот наконец и подиум. Тони подсадил Лиру и помог ей залезть наверх. Снова ощутив на себе людские взгляды и помня о тысяче золотых, в которую, как только что выяснилось, оценили ее голову (кто бы мог подумать, что она стоит так дорого, а?), девочка опять вспыхнула до корней волос. Пальцы ее неловко теребили подол платья. Пантелеймон, соскользнув с плеча Лире на руки, обернулся диким котом и, оглядев присутствующих, недовольно фыркнул.