Северная война 1700-1721 - [47]

Самонадеянный, упоенный славой, уверенный в непобедимости своей армии, шведский король гордо заявил своим генералам: «Если бы бог послал ангела небесного с приказанием отступить от Полтавы, я и тогда бы не отступил». На деле Карлу XII пришлось простоять под Полтавой три месяца и потерять почти всю свою армию.

В последних числах мая было сравнительно спокойно. Обе стороны готовились к решающей схватке. По рассказу многих перешедших из шведского войска дезертиров и взятых «полонянников», а также и убежавших из плена русских, «в шведском войске великая скудность в провианте и для того будто намеривают идти к Днепру».

Русская главная квартира дала указание гетману Скоропадскому, чтобы он «в те места, через которые чаять того неприятельского к Днепру подходу», дал от себя указы, чтобы «жители тех мест вывозили свой скарб и скотину выгнали в леса и в крепкие места, а в городах бы и селах ничего излишнего в домах их не было, но малое б число про свою нужду держали, чтобы тем неприятелю не дать никакого довольства»[136].

Русские военачальники проявляли исключительную сообразительность и при новой обстановке быстро принимали решение.

Прибывшему под Полтаву Шереметеву стало совершенно очевидным, что перевес сил и преимущества в инженерном отношении были на стороне шведов. «Апроши итти и чинить коммуникацию с городом, — писал Шереметев царю, — будет не малая медленность и дабы между тем неприятель своего намерения над Полтавой не учинил».

Это был прямой совет Петру о необходимости принять другой способ борьбы против шведов. Дальше Шереметев рекомендует, «чтоб немалую часть пехоты и при том кавалерию через Ворсклу, выше Полтавы в полуторе мили, переправить и поставить в ретраншементе, а из того ретраншемента всякие поиски чинить и диверсии неприятелю делать. А хотя бы неприятель и хотел нас в том ретраншементе атаковать, то он учинить ничего не может, понеже с тылу того ретраншементу р. Ворскла, и есть ли случай покажет к ретированию, то переход в руках наших будет. А когда неприятель с пехотою будет на нас наступать, также и в то время от шанцов возможно не малой алларм и диверсию учинить неприятелю»[137].

Это письмо писалось еще до прибытия Петра в лагерь. Приехав в лагерь, Петр через некоторое время принял совет Шереметева.

В первых числах июня шведы снова усилили нажим на Полтаву. 1 июня в штурме крепости приняло участие 3 тысячи человек. Они «бросили» в крепость 32 бомбы, «от которых учинился в городе великий пожар». Воспользовавшись этим, шведский король приказал своим войскам повторить штурм. Шведские штурмовые колонны двинулись с двух сторон на приступ крепости. Пока гарнизон был занят тушением пожара, передовым частям удалось взобраться на крепостной вал и водрузить свое знамя, а барабанщик уже бил «взятие». Но в этот критический момент русские контратаковали шведов и отбросили их к крепостному валу. Получив подкрепление, шведы еще раз бросились на штурм, но вновь были отбиты. В штурмах 1 июня шведы потеряли более 400 человек, а русские только 194 человека.

На другой день фельдмаршал Реншельд послал коменданту Полтавы наглое предложение сдаться на «аккорд», причем предложение сопровождалось угрозами, что сдача должна состояться заблаговременно, «понеже в приступное время аккорд дан не будет; хотя бы этого и требовали, то все будут побиты».

Полковник Келин ответил шведскому парламентеру, что нам уже было семь предложений, а «приступов было 8 и из них присланных на приступ более 3 000 человек при валах Полтавских головы положили. Итак, тщетная ваша похвальба; победить всех не в вашей воле состоит, но в воле божией, потому что всяк оборонять и защищать себя умеет»[138].

После того как шведский парламентер ушел, комендант Полтавы выслал из крепости тысячный отряд, для того чтобы напасть на нижние неприятельские шанцы, расположенные от р. Ворскла к болоту, в которых «было неприятельского войска 700 и 6 пушек». Удар по шведам был настолько стремительным, что они не успели приготовиться к отпору. Русский отряд быстро выбил противника из его укреплений, захватил всю артиллерию и погнал шведов к Ворскле, в топкое болото.

Тяжелое положение гарнизона Полтавы приводило Петра I и некоторых его военачальников к мысли попытаться установить связь с осажденными. В связи с этим 4 июня фельдмаршал Шереметев разослал «предложение», на которое он желал получить от «генералов письменных рассуждений» о том, как действовать дальше против шведов, «каким образом оной крепости пользу в неприятельском наступлении чинить и до его намерения не допустить?»[139].

Большинство генералов высказывалось за необходимость дать генеральное сражение шведскому королю, ни в коем случае не позволив ему уйти за Днепр. Характерны в этом отношении рассуждения генерала Алларта. Он писал:

«Будто добро то, чтоб короля шведского за Днепр перепустить, но я весьма против оного в том мнении есмь, и надеюсь при помощи божьей и со всеми великими и в войне искусными генералами утвердить, что сие от Царского Величества высокому интересу не токмо весьма вредительно, но и к его высшему бесславию будет, ибо можем с нашей стороны еще 10 лет войну продолжать, а никогда такого авонтажу не получим, — короля шведского в такое утеснение, нужду и окружение меж двумя реками привесть, в каком он ныне есть. И опасатися надлежит, что ежели мы нынешнего случая не употребим, то король шведский вновь усилится и Станислава в свое расположение, також по времени поляков и Литву к своей стороне привесть может, и ежели генеральный мир в Европе учинится, как к тому надежда есть, то не надлежит сомневаться, что король французский короля шведского, яко вечного своего приятеля, вспомогать как советами, так деньгами и людьми будет и свои замыслы и факции в Польше и Литве по всякой возможности к высшему вреду его Царского Величества чинить и могут тогда легко в случаи иногда переменитися, ибо надлежит подлинно верить, что король шведский свои погрешения в сей войне признает и вред поправит в его Царского Величества земли с лучшим основанием знать будет атаковать, где чувственнее есть»