Северная война 1700-1721 - [17]

.

Эти показания говорят о полном хаосе, который начался в шведской армии. Они показывают высокие моральные качества русского солдата и полную нераспорядительность и предательство иностранных генералов.

Однако «честь России спасена, сыны ее дрались храбро в сей жестокий день. Раскроем историю: не в менее ли критических обстоятельствах, чем под Нарвою, целые армии клали оружие, сдавались в плен без выстрела?» Петр Великий, получив известие о сражении, ознакомившись с обстоятельством разгрома и узнавши о подвигах и мужестве и храбрости солдат, сказал: «Ученики выучатся и отблагодарят своих учителей»[44].

Так и получилось впоследствии.

В сражении под Нарвой шведы потеряли до 3 тысяч человек. Потери русских составили 8 тысяч убитых, 145 пушек, 28 мортир, 6 гаубиц, 151 войсковой значок и 20 знамен.

Оценивая поражение под Нарвой, Петр I писал:

«Итак шведы над нашим войском викторию получили, что есть бесспорно; но надлежит разуметь, над каким войском оную учинили. Ибо только старый полк Лефортовский был, да два полка гвардии были только на двух атаках у Азова; а полевых боев, наипаче с регулярными войсками, никогда не видали. Прочие же полки, кроме некоторых полковников, как офицеры, так и рядовые сами были рекруты; к тому же за поздним временем, великий голод был, понеже за великими грязьми провиант проводить было невозможно; и единым словом сказать, все то дело, яко младенческое играние было, а искусство ниже вида; то какое удивление такому старому, обученному и практикованному войску над таким неискусным сыскать викторию». И дальше: «но когда несчастье (или лучше сказать великое счастье) получили, тогда неволя леность отогнала и к трудолюбию и искусству день и ночь принудила».

Поражение не заставило великого полководца сложить оружие. Так же, как и после первого неудачного Азовского похода, с исключительной энергией взялся Петр за восстановление престижа своего государства и армии, с еще большей настойчивостью он стал готовиться к борьбе со шведами.

Оценивая значение нарвского поражения, Энгельс писал: «Нарва была первой большой неудачей подымающейся нации, умевшей даже поражения превращать в орудия победы»[45].

Глава третья Борьба за возвращение русских земель и основание Петербурга

Нарвское сражение было только началом Северной войны. Предстояла суровая и длительная борьба Русского государства за возвращение искони русских земель «отчич и дедич»; без этого «естественного выхода для сбыта продукции»[46] России не могли успешно развиваться производительные силы страны.

Поражение русской армии под Нарвой осложнило внешнеполитическое положение России и значительно повысило международный престиж Швеции и ее короля.

Положение русских послов за границей стало затруднительным. Западноевропейские дипломаты с ехидством злорадствовали по поводу поражения русских. Матвеев из Гааги писал Головину:

«Жить мне здесь теперь очень трудно: любовь их только на комплиментах ко мне, а на деле очень холодны. Обращаюсь между ними как отчужденный; а от нарекания их всегдашнего нестерпимою снедаюсь горестию»[47].

Голицын доносил из Вены, что «главный министр, граф Кауниц, и говорить со мною не хочет, да и на других нельзя полагаться: они только смеются над нами… всякими способами надобно добиваться получить над неприятелем победу. Хотя вечный мир учиним, а вечный стыд чем загладить. Непременно нужна нашему государству хотя малая виктория, которою бы имя его по прежнему по всей Европе славилось. А теперь войскам нашим и управлению войсковому только смеются».

Военные неудачи обострили отношения России с ее давнишними врагами — Турцией и Крымом.

Турки стали требовать, чтобы русские возвратили им Азов и сожгли свой флот в Азовском море. Толстой, русский посол в Турции, ответил султанскому правительству: «Корабли, которые есть в Азовском уезде, сожети и новопостроенную фортецию чтобы разорити, о сем не токмо мне доносить, ниже мыслити о доношении не возможно»[48].

Крымские татары возобновили свои набеги на русские владения. Но твердость русского правительства и мероприятия по укреплению флота на Азовском море предотвратили выступление Турции против России. Турецкое правительство даже сменило крымского хана, который добивался войны с Россией. Будучи экономически отсталыми, Крым и Турция в первые годы войны не представляли для России большой опасности. Толстой писал: «по нынешнему их состоянию вскоре того быти не может (т. е. войны. — Б. Т.), понеже суть казна их малоденежная»[49].

В Европе радовались создавшемуся тяжелому положению, в котором очутилось правительство Петра.

Таково было внешнеполитическое положение Русского государства.

В такой сложной обстановке большое значение приобретал для России вопрос о союзниках и поддержке дружественных отношений с другими государствами. На долю русской дипломатии выпала очень тяжелая задача. Она должна была рассеять то крайне неблагоприятное впечатление, которое создали в Западной Европе неудачи России. С этой целью надо было скрепить союз с Августом II, не допустив его до заключения сепаратного мира с Карлом, и принять все меры для того, чтобы привлечь Польшу к войне на стороне России. Необходимо было также парализовать коварные происки врагов России и укрепить внешнеполитическое положение Русского государства. Петр I сумел «обеспечить для каждого дипломатического выступления России сильных, даже подавляюще сильных союзников»