Северная корона - [14]

Переворачиваясь с боку на бок, она никак не могла устроиться поудобнее. Попробовала считать, авось заснет. Раз, два, три… А каков Лева! «Ты веришь в любовь с первого взгляда?» — вспомнила она и усмехнулась. Не успел как следует познакомиться, а уже норовит обнять и так далее… Думал — нашел вертихвостку. Как бы не так!.. Двадцать пять, двадцать шесть… тридцать два… Алексей уж слишком серьезный. Насупит брови, даже боязно сделается. Глазищи черные, жгучие… Шестьдесят семь, шестьдесят восемь… Пожалуй, лучше всех Прохор. Настоящий богатырь. Сильный, добродушный. Душа нараспашку, никакой хитрости. Тате нравилась рассудительная деловитость и спокойная уверенность могучего сибиряка. С таким нигде не пропадешь… Сто пятьдесят, сто… Хватит! Тата бросила считать. Даже такое проверенное средство не помогало.

«Нужно поговорить с Миком», — подумала она и достала из внутреннего кармана куртки маленького краснощекого гнома. С этой игрушкой, подаренной отцом еще в детстве, она не расставалась. Тата рано лишилась матери и не имела сестер. Откровенничать со сверстницами стеснялась, да и не любила посвящать посторонних в свои тайны. Однако желание поделиться сокровенным порой бывало велико. Как-то незаметно она приучилась поверять свои детские радости иобиды любимым игрушкам. Когда же отец привез из командировки гнома, Тата очень обрадовалась. Она назвала карлика Миком и стала советоваться только с ним. А как же иначе? Ведь Мик не какой-нибудь шалун, не умеющий держать язык за зубами. Старый, умудренныйжизненным опытом, с длинной седой бородой и хитроватым взглядом, он казался девочке самым подходящим; хотя и молчаливым собеседником. Главное — Мик не болтал лишнего и его мнения удивительно совпадали с желаниями Таты.

Девочка стала подростком, потом — девушкой, а Мик не старился. Только его малиновый колпачок и зеленая курточка с синими штанишками изнашивались. Тате уже несколько раз приходилось шить ему новый костюмчик и заменять сафьяновые башмачки с длинными загнутыми вверх носами.

С возрастом Тата стала серьезнее, но, как бы там ни было, Мик прочно занял место в ее жизни и расстаться с ним она ни за что бы не согласилась. Слишком сильна была привычка.

Усадив Мика к себе на грудь, Тата погладила его бороду.

— Вот, Мик, мы и едем! А куда? Сама толком не знаю, — зашептала она. Видишь, какая я взбалмошная девчонка! Обещала отвезти тебя к теплому морю. Там бы ты погрел на пляже свои старые кости, полюбовался на Ай-Петри, Кара-Даг. Пошли бы мы с тобой по берегу искать гриновский Зурбаган или Каперну, где мечтательная Ассоль смотрит в морскую даль и ждет, когда из-за горизонта появятся алые паруса «Секрета»… — Тата с сожалением вздохнула. — Ничего этого не будет, мой дорогой старикашка. Обманула я тебя, потащилась за Игорем к черту на кулички. Теперь провялимся и высохнем, как вобла, будем грызть пыльные сухари и пить тухлую воду из бурдюков, а по ночам наслаждаться шакальими концертами.

Тата подумала и встрепенулась:

— А что, собственно говоря, нам мешает отправиться в Крым? Возьмем да и вернемся. Проводим парней до пустыни, а сами — назад с этой же машиной. Как ты думаешь, а?

Потом с сожалением покачала головой:

— Не одобряешь? Скажешь — дезертирство, предательство по отношению к товарищам. — Вздохнула. — Конечно, ты не способен на такие пакости, и теперь нам придется «испить чашу до дна». Ну что же, раз ты такой несговорчивый, то ступай-ка спать.

Тата сунула Мика в карман, повернулась на бок и накрылась одеялом.

На третий день газик обогнул скалистую сопку и, выскочив на пологий склон, покатился по раскинувшейся до самого горизонта выгорающей желтой степи.

Куда девались прохлада и аромат горных лугов! Друзьям показалось, что они опускаются в гигантскую духовку.

Солнце, приятно согревавшее их на высокогорье, теперь повисло над головой раскаленным добела шаром. Пришлось остановиться и натянуть на машину тент. Но и в его тени было не легче. Горячий суховей, казалось, выдувал из организма всю влагу. Во рту пересыхало. Пить!

Алексей знал, что в такую жару, чем больше пьешь, тем сильнее одолевает жажда, но, несмотря на его предупреждения, молодые люди, поминутно прикладывались к канистре с теплой, припахивающей бензином водой.

От глинистой, поросшей кое-где полынью, почвы полыхало зноем. Машина остановилась. Закипел радиатор.

— Привал, ребята! Чай готов! — раздался бодрый Васин возглас.

На загорелого, словно прокопченного паренька жара, видно, не действовала. Обжигаясь свистящим паром, он снял пробку радиатора. Алексей вылез из кузова и подал ему канистру с водой.

Остальные, окончательно разморенные жарой, остались в машине. Обливаясь потом, они вяло перебрасывались репликами по поводу «дьявольской жары» и «чертова пекла», Коренной горожанин Лева, высоко ценивший «блага цивилизации», в душе ругался на чем свет стоит.

Наполнив радиатор, Вася вылил остаток воды на себя и забросил канистру в кузов.

— С такими далеко не уйдешь. Ишь как раскисли! — шепнул он Алексею.

Тот усмехнулся:

— Это с непривычки. Ребята крепкие, не спасуют. — И, подмигнув сидящей в кабине Тате, громко спросил: