Северная Корея изнутри. Черный рынок, мода, лагеря, диссиденты и перебежчики - [46]

Другой тип преступлений — это экономические правонарушения, которые, так или иначе, сводятся к краже ресурсов у государства. Режим считает это политическим деянием. Такие покушения на государственные богатства — от похищения медных труб с государственных фабрик и сдачи их на металлолом до оптовых продаж угля из северокорейских разрезов в Китай — широко распространились после голода. Повсеместное распространение первых и финансовая привлекательность вторых серьезно снижают вероятность наказания в каждом конкретном случае. Но для тех, кого все-таки удается обвинить в таком преступлении, наказание может быть очень суровым.

Узники размещаются по 30–40 человек в одной комнате, в грязных хижинах общей площадью около 50 кв. м. Пайки, как и в других подобных лагерях, ниже уровня нормального пропитания (примерно 100–200 г полужидкой кукурузной каши три раза в день[142]); но и такого пайка могут лишить в наказание за любое нарушение распорядка. Пытки — такие как пытка водой (принудительное накачивание водой человека) или «ласточка» (удержание тела в зафиксированной неестественной позе) — являются стандартными наказаниями, так же как и жестокие избиения. Наказания полагаются за малейшее нарушение распорядка. Изнасилования и сексуальная агрессия со стороны охраны запрещены, но этот запрет не отменяет их; в любом случае жертвы подобных издевательств не имеют возможности пожаловаться. Заподозренных в воровстве или подготовке побега могут казнить перед строем узников.

Лишенные каких бы то ни было прав, узники кваллисо находятся в полной власти своих тюремщиков. Некоторые охранники кваллисо порой проникаются жалостью по отношению к ним, но ДГБ стремится исключить саму возможность возникновения подобных чувств, поэтому в охрану специально набирают, по словам одного источника, «полных психопатов». В период обучения новобранцев‑охранников поощряют «практиковаться» на заключенных, случайным образом выбирая из них жертву для избиения. На начальственные должности в лагерях часто назначают офицеров ДГБ, совершивших ту или иную провинность[143], — те воспринимают назначение в кваллисо как ссылку и ожесточаются сверх обычного, вымещая свое раздражение на нижестоящих; так складывается культура «трансляция насилия» сверху вниз.

Изгнание

Несмотря на то что узники кваллисо проводят бóльшую часть своего времени, работая на лагерных шахтах, фабриках и полях — получая за это скудную баланду и находясь в тяжелейших бытовых условиях, — в КНДР, похоже, считают эту систему слишком затратной. Последнее время происходит своего рода «ренессанс» традиционной корейской расправы с врагами государства. В КНДР давно практикуется изгнание политических «преступников» в труднодоступную глубинку, но сегодня такое наказание применяется все чаще.

Порой высокоранговые чиновники переживают свою полезность и оказываются в «золотой клетке». Так, Ли Ён Хо, некогда влиятельный военный чиновник, возглавлявший Управление обороны Пхеньяна, после прихода к власти Ким Чен Ына был отстранен от официальных должностей. Государственные СМИ объявили, что он отправлен в отставку по состоянию здоровья, восхваляя его как великого и преданного слугу страны. Ему предоставили роскошный дом в сельской местности, который ему запрещено покидать. Лишенный связи со своим «кланом» и центрами власти в Пхеньяне, он лишился и большей части своего влияния. Поддерживая ценный для себя образ Ли Ён Хо как национального героя, режим сумел нейтрализовать его, отправив в почетную отставку под домашний арест без каких-то дополнительных репрессий[144].

Глава 5 Гардероб, фасоны и моды

«Давайте стричься в социалистическом стиле!» — призывал вышедший на экраны в 2004 году телесериал Корейского центрального телевидения в пяти частях (сейчас этот сериал активно вышучивается — по крайней мере в западных медиа). Герои этого шоу обмениваются довольно сомнительными доказательствами того, что длинные волосы снижают интеллектуальные навыки, а также ругают и высмеивают мужчин, посмевших отпустить локоны ниже ушей. Точно такому же публичному порицанию — а то и наказанию — в Северной Корее традиционно подвергались те, кто одевался сколь-либо нетрадиционно или нестандартно. Так, джинсы, с головой выдающие низкопоклонничество перед Америкой и американским образом жизни, в КНДР запрещены. Те, кто их носит, рискуют оказаться в родон танрёндэ (трудовом лагере).

Для мужчин и женщин официально санкционированы несколько типов причесок, из которых можно выбирать. Одежда также должна быть консервативна — женщины-перебежчицы часто бывают шокированы яркой расцветкой и свободными, открытыми фасонами одежды, принятыми в Китае и Южной Корее. Однако, как и в случае с потреблением медиапродуктов и с отношением к капитализму в целом, сегодня все больше людей, не сильно желающих выглядеть живой иллюстрацией к чучхейско-социалистическому образу жизни. В КНДР сейчас формируются свои интересные тренды в моде, прическах, косметике, стандартах красоты и пластической хирургии. Тем, кто считает подобные вещи тривиальными, стоит осознать: такие тренды меняют отношение граждан КНДР к властям и даже вдохновляют некоторых на побег.