Северная Корея. Эпоха Ким Чен Ира на закате - [57]

Третья составляющая часть программы строительства «могущественной державы» — создание мощной экономики. Эта — задача задач режима. Она, как считают в Пхеньяне, пока не выполнена. И как ее выполнять, в Северной Корее не знают. Попытки осуществить «государственные мероприятия» ограничились некоторым повышением зарплаты и значительным ростом цен. А полки магазинов как были пустыми, так и остались. Продукты по-прежнему выдаются по карточкам. Обладание карточкой тем не менее не гарантирует получение продуктов. Иначе говоря, экономическая ситуация не улучшилась. Как строить экономический фундамент «могущественной державы», никто в Северной Корее не знает, даже «великий» Ким.

Что же сегодня представляет из себя в экономическом отношении северокорейская «могущественная держава»? Посмотрим на нижеприводимую таблицу.[106]

Как видно, ситуация в экономике Северной Кореи не улучшается. По-прежнему ощущается острая нехватка электроэнергии, падает производство практически всех отраслей. Не удается справиться и с продовольственной проблемой. Руководство страны продолжает линию на приоритетное развитие военно-промышленного комплекса. На сессии Верховного народного собрания в марте 2003 года «национальная оборона и ВПК» названы главным приоритетом в экономическом строительстве.

Чтобы как-то оправдать неспособность властей поправить положение дел в экономике, на протяжении десятилетия называют две главные причины: попытки США «раздавить КНДР» и постоянные природные катаклизмы. Особый акцент делается на отказе США выполнять свои обязательства по сооружению в КНДР АЭС на легководных реакторах (Рамочное соглашение 1994 г.), что, как утверждают в Пхеньяне, создало огромные трудности с электроэнергией в народном хозяйстве и в обеспечении потребностей населения.

Тем не менее курс на строительство в ближайшем будущем «могущественной державы» настойчиво пропагандируется правящей верхушкой. В последнее время эта линия получила новое «теоретическое» обоснование. Изобретены три опоры, которые необходимо создать для «могучей державы». К ним относятся «идея, ружье, наука и техника». «Когда идея будет стойкой, — говорится в одной из публикаций, — ружье — могучим, а наука и техника — развитыми, тогда страна станет чучхейской социалистической могучей державой».[107] Однако ни теоретические изыскания, ни крикливые призывы и даже строгий спрос властей с руководителей производств за невыполнение указаний по строительству «могущественной державы» не дают желаемого результата. Экономика Северной Кореи продолжает катиться вниз, а пропагандистская машина усиленно «раскручивает» новый тезис о том, что «с ружья началась корейская революция и ружьем ее нужно завершить».[108] Не очень, правда, понятно, как с помощью винтовки можно увеличить производство промышленной продукции, товаров широкого потребления, продуктов питания. Ведь как раз эта самая винтовка и пожирает вышеперечисленное. Но это неважно. Лозунг вброшен, и вброшен «великим полководцем». А если он сказал, то нужно выполнять, нельзя думать и размышлять о смысле его указания. Вообще, нет ничего, что нельзя не выполнить. Согласно «чучхе», человек — хозяин всему. И если он идет вперед с улыбкой (по-корейски «кача усымё кача»), то преодолеет все трудности и препятствия и выполнит приказ Ким Чен Ира. Так гласит установка северокорейской партийной пропаганды.

5. Обида на китайцев

Поворот Китая к Южной Корее в конце 80-х годов, приведший в итоге к нормализации в 1992 году отношений КНР с РК, был болезненно воспринят в Пхеньяне. Если Ким Ир Сен, имевший тесные связи с китайскими лидерами, как-то смог «переварить» свою обиду на них, то Ким Чен Ир демонстрировал резкое неприятие «предательства» китайских товарищей. После смерти Ким Ир Сена в 1994 году Ким-младший долго игнорировал китайцев, всячески подчеркивая свое недовольство. А недоволен он был не только расширением сотрудничества между Китаем и Южной Кореей, быстрым ростом товарооборота. «Полководец» видел, как растет экономика Китая, усиливается его военная мощь, однако Пекин не спешил помогать КНДР. Вернее, помогал, но объем этой помощи явно не устраивал пхеньянское руководство, а за поставки нефти вообще приходилось платить, пусть и не по мировым ценам, но все-таки платить.

Не нравилась Киму китайская позиция и по корейскому вопросу. Пекин ясно давал понять, что он против осложнения ситуации на полуострове, за мирное разрешение ядерного кризиса 1993–1994 годов, за налаживание стабильного межкорейского диалога.

Вызывали раздражение корейцев настойчивые китайские советы приступить к реформе экономического механизма в КНДР. Причем, не только давались советы, но и показывались результаты этих реформ в Китае. На первых порах Пхеньян пропускал китайские пожелания мимо ушей, подчеркивал, что намерен и дальше строить «социализм корейского образца», опираясь на собственные силы.

Тем не менее Ким-младший не мог не учитывать позицию Китая в корейском вопросе. Между сторонами шли постоянные консультации по ядерным делам. Пекин сыграл позитивную роль в налаживании северокорейско-американского диалога по ядерной проблеме, который в октябре 1994 года привел к подписанию Рамочного соглашения между КНДР и США.