Северная Корея. Эпоха Ким Чен Ира на закате - [42]

Естественно, все это не осталось незамеченным в Пхеньяне. Северные корейцы с раздражением восприняли односторонние действия и заявления российских официальных лиц по поводу Договора 1961 года. В КНДР сознавали, что Россия как союзница Северной Кореи полностью потеряна и стали строить свою политику в отношении Москвы, исходя из той реальной ситуации, которая складывалась к середине 90-х годов.

Еще одним шагом с российской стороны, вызвавшим негативную реакцию северокорейских властей, стала передача Президенту РК Ким Ен Саму копий документальных материалов из российских архивов о корейской войне 1950–1953 годов. Правда, надо сказать, что аналогичные копии документов были переданы северокорейцам и Китаю. Тем не менее, рассекречивание важных документальных свидетельств о корейское войне нанесло ощутимый удар по «непогрешимости» «великого вождя» Ким Ир Сена, способствовало разоблачению ореола генералиссимуса как «непобедимого, стального полководца».

К моменту смерти Ким Ир Сена (8 июля 1994 г.) российско-северокорейские отношения были сведены к минимуму. Попытки российской стороны как-то «смягчить» негативную реакцию Пхеньяна на действия Москвы не привели к какому-либо позитиву в отношениях двух стран. Намерение заместителя министра иностранных дел Г. Ф. Кунадзе как-то объяснить ситуацию, развеять недоверие северокорейцев относительно целей России на Корейском полуострове успеха не имели. Северокорейская администрация пришла к окончательному выводу: «Россия больше не союзник КНДР и рассчитывать на нее нельзя». Так у северокорейского режима остался единственный союзник — Китай, но и ему в Пхеньяне доверять не могли. В истории отношений КНДР—КНР не раз случалось, когда Пекин действовал не так, как хотелось бы северокорейцам.

7. «С Россией мы еще рассчитаемся»

Кому принадлежит эта фраза? Говорят, что она понравилась Ким Чен Иру. Авторами этой словесной угрозы являются северокорейские писаки, недовольные российской позицией по ядерной проблеме КНДР, возникшей в начале 90-х годов.

А недовольство Москвой началось гораздо раньше — еще в советские времена, когда СССР пошел на нормализацию отношений с Южной Кореей. Министр иностранных дел КНДР Ким Ен Нам очень жестко тогда отреагировал на аргументы Э. А. Шеварднадзе в пользу установления Советским Союзом официальных связей с Сеулом. Северокорейский министр выступил с хорошо отрепетированной речью (он всегда отличался артистизмом), в которой наряду с риторикой содержались угрозы. А угрозы сводились к тому, что КНДР будет вынуждена «предпринять адекватные меры». Этими мерами, как известно, стала ядерная программа, вокруг которой в 1993 году возникла серьезная кризисная ситуация. Вообще, на страницах северокорейских газет было помещено немало антироссийских публикаций как прямых, так и косвенных. Не всем известно, что в КНДР та или иная публикация отражает официальную точку зрения северокорейских властей. В Пхеньяне нет и намека на то, что кто-то может выразить собственную позицию, отличающуюся от официальной. Даже в приватных беседах северные корейцы не могут позволить себе этого, так как во время таких контактов всегда присутствует второй кореец, фиксирующий, насколько правильно с точки зрения официального Пхеньяна его товарищ излагает тот или иной вопрос.

Россия, как и другие государства, заняла принципиальную позицию относительно ядерной программы КНДР. Москва выступила за безусловное выполнение Пхеньяном своих обязательств по Договору о нераспространении ядерного оружия, за полное соблюдение им соглашения о гарантиях с МАГАТЭ, включая осуществление инспекций ядерных объектов КНДР.

Пресса КНДР довольно резко выступала против российской позиции по северокорейскому ядерному вопросу. Особое раздражение Пхеньяна вызывало то, что Россия действовала в этом вопросе совместно с другими государствами в СБ ООН, МАГАТЭ, на международных форумах. Вот, например, как отреагировала Северная Корея за заявление государств-депозитариев Договора о нераспространении ядерного оружия (РФ, США, Великобритания), «Нельзя обойти молчанием, — заявил представитель МИД КНДР 10 апреля 1993 г., — деяние России. Россия, называющая себя крупной страной, не в состоянии решить свои сложные внутренние вопросы и проблему ядерного оружия в странах СНГ, ставит на грань опасности мир в Азии и во всем мире и присоединяется к акциям других крупных стран, намеревающихся задушить наш социализм. Мы не понимаем такие акции.

У нас в стране есть пословица: «Утри себе нос». Желательно, чтобы Россия как государство-депозитарий Договора о нераспространении ядерного оружия подумала, прежде всего, о своих действиях».[86]

Как видно, дипломатическая этика совершенно отсутствует в северокорейском документе. Он насыщен оскорбительными выражениями. Надо сказать, что такая нецивилизованность северокорейской дипломатии стала проявляться после того, как Ким Чен Ир начал «руководить внешней политикой КНДР». Грубость и эмоции захлестнули северокорейские политические и дипломатические документы. Это — отражение характера «любимого руководителя», человека несдержанного и грубого. Когда друзья Ким Ир Сена задавали ему вопрос, почему так эмоционален и не сдержан в выражениях и действиях его сын, вождь пытался «выгородить» «полководца», подчеркивал, что «Ким рос без матери, и это наложило отпечаток на его характер».