Север и Юг - [17]

— Надеюсь, мы вернёмся сюда вдвоём, — прошептала Фог, проводя ладонью по ярко-синей штукатурке. Вдруг стало смешно — вспомнилось, как хохотал Алаойш, когда незадачливая ученица решила освежить дом снаружи, но не сумела вложить правильное стремление в морт, и вместо того, чтоб почистить, перекрасила стены под цвет весеннего неба — да так надёжно, что двое друзей наставника, гостивших в тот вечер, не смогли вернуть прежний цвет.

Отвернувшись, она вздернула подбородок, оправила строгую чёрную хисту и вышла на дорогу, ведя за собой, как на невидимом поводке, парящий в воздухе сундук.

«Пусть воля морт будет со мной».

У своенравной Шимры есть один вечный закон — никогда и ничему не удивляться. Охотник ли, дичащийся городов, или торговец с Юга, или мальчишка-подмастерье, только что прибывший из далекого поселения, или наивная невеста-иноземка, привезённая в столицу женихом — словом, новички ещё могут проводить изумлённым взглядом особенно затейливую самоходную машину или засмотреться на сияющий в ночи разноцветным пламенем дом какого-нибудь киморта-зазнайки. Но истинный шимри, родившийся и выросший в этом шумном городе, себе никогда такого не позволит. А если и натолкнется случайно на какую-нибудь диковинку вроде летучего сундука, то не восхитится, а прикрикнет возмущённо:

— Эй, куда прёшь, не видишь, что ли? Или глаз нету?

Фог только и успевала раскланиваться на все стороны и бесконечно извиняться. Конечно, будь на её месте солидный киморт или вельможа с вереницей слуг, никто бы не посмел высказать недовольство. А люди, сбитые с ног процессией Светлейшего ишмы, и вовсе, говорят, похвалялись этим и выдавали синяки за знак благоволения удачи.

Впрочем, проехать или пройти через центр города — и никого не задеть само по себе было бы уже небольшим чудом.

Близились летние праздники, а значит и ярмарки. Не такие шумные, как осенью, но все же многолюдные. Торговцы и странники, мастера и просто зеваки стекались в Шимру из отдаленных провинций, из Лоргинариума и даже из Земли злых чудес прибывали караваны. Хозяева постоялых дворов довольно жмурились, пересчитывая тройную выручку. А на центральных улицах и близ торговых рядов было не протолкнуться — многие спешили осмотреть город до начала ярмарки или договориться о выгодном местечке для своего прилавка. Чтобы добраться до цеха кимортов, понадобилось бы пересечь бурлящие улицы торговых кварталов — или идти кругом, огибая их по широкой дуге.

А Фог спешила — толкалась, спотыкалась, терпела ругань и неприязненные взгляды. И когда шумные ряды закончились и толпы вдруг поредели — даже сама себе не поверила:

— Наконец-то!

Она проверила сундук, нащупала кошель в сумке — не украли, не срезали? — и только потом нырнула в видимую лишь кимортам арку среди колючих аргастовых лоз. Так «свои» могли срезать дорогу с чёрного хода; посетителям же, любого сословия и ранга, приходилось сперва миновать длинный лабиринт, ведущий к парадному крыльцу.

Цех кимортов по размерам не уступал, пожалуй, и дворцу ишмы. Правда, отделан был не так богато — ни золота, ни серебра, ни драгоценных камней, словом, ничего, что может накапливать в себе морт. Стены и перекрытия — белое, тонкое дерево, крыша — полупрозрачная розоватая черепица. Всё на взгляд невозможно хрупкое, невесомо-лёгкое, однако же на деле способное выдержать одновременный залп из сотни пушек. Постоянно в цехе находилось около тридцати кимортов, и обязательно — четверо старших.

Заказы надлежало отдавать именно им.

При мысли об этом у Фог по спине вновь пробежал холодок. Старшие сами были уже близки к сбросу — и наверняка они знали об истинном возрасте Алиша, в отличие от непутёвой ученицы. А значит и её незамысловатые планы могли раскрыть с той же легкостью, с какой диктовали цену на заряженный мирцит торговым гильдиям.

— Фогарта?

На секунду в груди всё смёрзлось в ледяной комок. Голос Фог узнала, но его обладательница не относилась к тем из друзей Алаойша, к кому можно было без сомнений обратиться за помощью. Дуэса часто заходила в гости, но никогда не оставалась надолго. Алаойш принимал её радушно — впрочем, как почти всех, но никогда не приглашал остаться на ночь, даже когда беседа затягивалась допоздна. И, больше того, иногда, игнорируя долг хозяина дома, отправлял вместо себя ученицу провожать гостью.

В детстве Фогарте очень нравилась эта дивная красавица с жёлтыми, как мёд, глазами… Но то было в детстве.

— Приветствую вас, Дуэса Шин-раг. Да будут долгими ваши дни!

— Ну, зачем же так холодно и формально, — засмеялась Дуэса, слегка откидывая голову назад, так, что чёрные как смоль волосы расплескались по золотистой хисте тяжёлой волной. И тут же посерьезнела: — Фогарта, девочка моя, что с твоими глазами? Ты плакала?

И взгляд у неё стал таким тёплым, таким добрым и тревожным, что Фог сама не поняла, как прошептала:

— Да.

Морт вокруг Дуэсы была странного оттенка — не лиловатая легкая дымка, а нежно-розовая, как облака на рассвете, и очень плотная. Фог почудился сладкий запах леденцов, и захотелось облизнуть пересохшие губы.

— Аше-аше, бедная девочка, — тихо сказала Дуэса и шагнула вперед, укрывая плечи Фогарты широким рукавом — как птица защищает птенцов. — Кажется, я знаю, что за беда случилась. Идём со мной. Мы поговорим, но не здесь. У старших слишком острый слух.