Север, фас! - [2]
А жили мы с ними дружно. Нередко они спасали нас от голодной смерти. Ведь гитлеровцы не только бомбили и обстреливали наш гарнизон, но пускали на дно любое судёнышко, которое доставляло на Рыбачий людей, снаряды и продовольствие. Вот тогда-то мы и шли за помощью к своим крылатым друзьям.
Моряки на лодках добирались до этих островков и с помощью верёвок забирались на обрывистые выступы скал, собирали яйца, а потом и ели их. Другого выхода не было.
Но однажды случилась беда. На островки неожиданно налетели фашистские самолёты и начали безжалостно бомбить. Насмерть перепуганные птицы разлетелись.
Немцы думали, что раз к островам временами причаливают лодки русских, значит, там что-то есть, какие-то военные объекты. Вот и бомбили. А там ничего не было. Одни кайры да чайки.
Наши лодки, конечно, перестали ходить на эти птичьи острова, чтобы не губить птиц. Бомбёжка прекратилась.
А на следующую весну птицы снова прилетели на свои острова выводить писклявых и прожорливых птенцов. Ведь пушки смолкли. Война кончилась.
Однако не все пернатые жили с нами в дружбе. Встречались среди них и недруги. Вот взять хотя бы одного из них — поморника. С виду он птица как птица, совсем как чайка, разве что клюв покрепче и погрознее. Но уж зато повадки у поморника, как у настоящего разбойника. И жить-то он предпочитает в тундре, подальше от других. Своё гнездо зорко оберегает, пикирует даже на человека, если он почему-либо окажется поблизости, обрушивается на тебя, точь-в-точь, как фашистский самолёт.
Особенно боятся поморников лемминги — небольшие полярные грызуны. Стоит только им выйти из норки и на минуту зазеваться, как откуда ни возьмись бросается с высоты на него кровожадная птица, и тогда небольшому зверьку плохо. Визжи, шипи, отбивайся лапками, но ничего не поможет, поморник сильнее.
Не раз мы приходили на помощь этим безобидным грызунам, ведь человеку они вреда не приносят, на склады не нападают и питаются только травкой.
Северяне знают, если появилось много леммингов, значит, будет и хорошая охота на песцов, которые всегда следуют за грызунами и охотно питаются ими. Да и олень не прочь полакомиться леммингами.
А ведь без оленя в Заполярье не житьё!
Вот и приходится расправляться с хищниками, а как с ними расправляться, мы на войне научились, чтобы другим не повадно было.
Утка и пушка
Эти любопытные картинки природы увидены уже не в далёком Заполярье, а в Москве, в самом её центре.
Каждой весной на небольшой пруд прилетают дикие утки. Бывает, что они прилетают, а весна запоздала, пруд ещё в ледяных оковах. Тогда делается прорубь, и утки плавают, отдыхают после длинной дороги.
Приходит время, и они укрываются в уютных домиках, сделанных на зелёном островочке заботливыми руками человека. Пора высиживать утят. На воде остаются одни селезни. Они плавают вокруг островка, как бы охраняя своих подруг от постороннего глаза. Так повелось с незапамятных времён. Таков закон жизни.
Но однажды приключилось такое, что и не каждый поверит.
Одна из прилетевших по непонятным причинам не захотела поселиться в домике. Утка неожиданно устроила себе гнездо под стволом большой фронтовой пушки, выставленной вместе с танками и самолётами во дворе музея.
Шумно проносятся автомашины, гудят толпы посетителей. Не смолкают звонкоголосые ребятишки, а утке и горя мало. Сидит себе и глазом не моргнёт. Даже в майские дни, когда рядом гремят праздничные салюты, а в небе красочными фонтанами вспыхивают яркие огни, она не крякает и с места не сходит. Утка словно понимает, что такая пальба не опасна ни ей, ни её утёнышам-несмышлёнышам, которые вот-вот проклюнутся на свет.
А если случится что, так ведь она под надёжной защитой.
Обед на «клотике»
Прочтёт эти слова бывалый мореход и улыбнётся: мол, флотская шутка. Обычно подобными шутками на кораблях разыгрывают морячков-новичков, которых издавна прозывают «салагой».
Допустим, спросит такой безусый новобранец, где разыскать боцмана, ему, пряча лукавую усмешку, серьёзно ответят, что боцман чай пьёт на клотике. И попавший на удочку новичок мчится на поиск. Ему и невдомёк, что клотик — это кончик корабельной мачты, её «пятачок» — величиною с хоккейную шайбу.
А припомнилось это вот по какому поводу.
К высокой и старой липе, что в нашем дворе, постоянно прилетает ворона, и непременно с пищей во рту. Сядет на ветку, зорко оглядится и прыгнет на самую кем-то спиленную макушку дерева. Снова поглядит по сторонам и только после этого бережно кладёт добычу на «пятачок». Затем принимается за еду. А если прилетает не одна, а с подружкой, то за обеденный стол садятся поочерёдно: двоим не поместиться. Покончат и летят за новой. И так до тех пор, пока не наедятся досыта. Всё это делается дружно, деловито, и обеденный стол у них всегда в порядке, совсем как на корабле.
Выходит, что можно отобедать и на «клотике».
