Севастопольская страда - [47]

Адмирал гордо вскинул голову, но его слова и вид не произвели на собеседников никакого эффекта. Рокоссовский только пристально прищурил глаза как бы пытаясь оценить, что это за фрукт, сидящий перед ним адмирал, а Мехлис, словно заправский следователь сокрушенно вздохнул и принялся за моряка.

— Вы нас извините товарищ вице-адмирал, мы с генералом Рокоссовским сугубо сухопутные люди, и нам не совсем понятно, зачем нужно было устанавливать мины перед Севастополем? — Мехлис говорил совершенно не свойственным ему мягким голосом, что пробуждало в душе у Филиппа Сергеевича сильную дрожь в ожидании нехороших предчувствий.

— Чтобы не дать возможность флоту противника внезапно атаковать Севастополь и нанести урон стоящему на рейде флоту. Ведь это так просто, товарищи! — голос адмирала взывал к разуму и логике допрашивавших его людей, но они оказались глухи к нему.

— Не дать возможность вражескому флоту атаковать Севастополь — это ясно. Не ясно, какому флоту? — задал вопрос Мехлис, который не был таким наивным и простым, как могло показаться.

— Я вас совершенно не понимаю, что значит, какому флоту. Вражескому, вражескому флоту! — с чувством обреченного на смерть человека упорствовал адмирал.

— Нам с товарищем Мехлисом непонятно, о флоте какого государства идет речь, — вступил в беседу командующий.

— Немецкий флот находится в Бресте, Гамбурге и Киркенесе и вход в Средиземное море ему блокирует английский флот в Атлантике. Итальянский флот полностью блокирован в своих портах кораблями александрийской эскадрой англичан и его прорыв в Черное море вряд ли возможен. К тому же Турция, согласно договору о проливах обязана закрыть их для всех военных кораблей на время военных действий. Из воюющих с нами государств остаются Болгария и Румыния, но у них нет большого количества кораблей, без которых нападение на Севастополь откровенной воды авантюра.

Чисто теоретически остаются флота самой Турции, Франции и Великобритании, но и тут маленькая неувязка. Турция нейтральная страна и в боевых действиях участия принять не может. Французский флот большей частью уничтожен англичанами, либо захвачен немцами и как боевая единица равен нулю. Остаются англичане, но они наши союзники и их нынешнее положение вряд ли позволит им вести активные боевые действия в Черном море. Вот нам и не понятна государственная принадлежность вражеского флота — проявил убийственную осведомленность Рокоссовский, наводя адмирала на неприятные размышления «кто?».

— Мины были установлены перед Севастополем на случай внезапного прорыва через проливы кораблей итальянского флота, — выдавил из себя Октябрьский.

— Хорошо, — согласился с ним Рокоссовский, — в сорок первом году была одна обстановка, сейчас совершенно другая. Максимум что могут перебросить немцы и итальянцы в Черное море это торпедные катера, быстроходные баржи и прочую мелочь, а это совсем другое, согласитесь.

— Что вы хотите этим сказать? — насторожился, адмирал, хотя в глубине души уже все прекрасно понял.

— В связи с отсутствием прямой угрозы Севастополю и наличие угрозы подрыва наших транспортных кораблей на минах, нужно очистить от мин подступы к городу. Не полностью конечно, но существенно расширить зону свободного плавания.

— Это невозможно, товарищ командующий! Это откроет дорогу вражескому флоту в Севастополь — начал, было, адмирал, но Мехлис решительно оборвал его.

— В отношении вражеского флота мы уже все выяснили, и возвращаться к нему не будем. Мины следует убрать как можно скорее, чтобы не затруднять время прохождения в гавань Севастополя кораблей и не делать их легкой добычей вражеской авиации.

— Без согласия с наркомом Кузнецовым я не могу сделать этого!

— Согласно распоряжению Ставки Черноморский флот подчинен Крымскому фронту и значит, обязан выполнять приказы Военного совета фронта. Мы с генерал-лейтенантом Рокоссовским считаем необходимым убрать мины, чтобы впредь на них не подрывались наши корабли с грузом для Севастополя. Вам все ясно, товарищ Октябрьский.

— Вы превышаете делегированные вам Ставкой полномочия. Минные поля нельзя убирать!

— Товарищ Октябрьский, ни я, ни армейский комиссар 1-го ранга товарищ Мехлис не услышали от вас убедительных аргументов, согласно которым минные поля нужно оставить в их прежнем положении. То, что вы не согласны с нашим решением это ваше право. Согласно воинскому уставу вы вправе обжаловать приказ перед вышестоящим командованием, но перед этим должны его выполнить, — отчеканил Рокоссовский, — сейчас его отпечатают, мы подпишем и вручим вам к исполнению.

— Ясно — угрюмо бросил адмирал, но его мучители не собирались прекращать экзекуцию.

— Военный совет фронта совершенно не устраивает то количество зенитных пулеметов, что вы устанавливаете на транспортах. Нужно не менее четырех установок вместе тех двух, что устанавливаете вы сейчас на них — высказал свои претензии Мехлис.

— У нас нет больше пулеметов. Нет их, поймите.

— Нет, есть. Сколько времени необходимо на переустановку зенитного пулемета с одного корабля на другой? От нескольких часов до одного дня, не так ли? — говорил посланец Сталина, заглядывая в свой походный блокнот.