Севастополь в огне. Корабль и крест - [35]

На краю стола закипал на спиртовке небольшой чайник. На серебряном подносе стояли чашки и вазочки с вареньем.

В гостиную молодцевато вошел Слейтер. Сегодня он был при параде, его обычный строгий наряд протестанта украшал цветной шейный платок.

Кэтрин встала, протянула ему руку и сказала:

– Я рада вас снова видеть в Лондоне, мистер Слейтер!

Тот старался быть галантным и даже поцеловал руку Кэтрин, что для нее явилось большой неожиданностью. Она даже слегка отдернула ладонь.

– Вы дичитесь меня? – спросил Слейтер с улыбкой, совершенно не идущей ему.

– Нет, что вы. Просто вы застали меня за рисованием, и я побоялась накормить вас китайской тушью. Прошу вас, садитесь! Хотите чаю?

– Пожалуй. Да, в Лондоне я редкий гость. Но Британия, как известно, правит морями, и место настоящего англичанина именно там.

Кэтрин принялась разливать чай и спросила:

– Хотите немного варенья? Вот это прекрасное, из лепестков роз Шираза.

– Да, Персия – это богатый и очень удачно расположенный край. Сами тамошние жители часто называют свою родину Гулистан – страна роз.

– Расскажите мне скорее, как там Генри?

– Ах да, простите! – Слейтер достал из кармана конверт и передал его Кэтрин. – Это его письмо к вам. Я оставил мистера Ньюкомба в добром здравии, хотя в несколько беспокойном состоянии духа.

Кэтрин взяла письмо, вспыхнула от нетерпения прочесть его, но спокойно положила на край стола и сказала:

– Вы можете быть со мной откровенны. С ним что-то случилось?

– Насколько мне известно, мисс Кортни, вы в курсе его дел. Министерство ему отказало.

– Пока еще не окончательно.

– Уверяю вас, оно откажет.

– Почему вы так думаете?

– Да потому, что мистер Ньюкомб – одиночка. Его изобретение способно затронуть интересы очень многих весьма могущественных лиц.

– Вы же можете ему помочь, не так ли?

– Мистер Ньюкомб не любит, когда ему помогают. По счастью, почти все его долги сосредоточены в одних руках. Это хотя бы страхует его от неожиданной катастрофы. Сейчас он уповает на клад генуэзского купца, за которым гоняется уже без малого десять лет. К несчастью, не так давно мистер Ньюкомб потерял основную нить, ведущую его к этим деньгам. Я же полагаю, что это был, есть и будет фантом. Поэтому катастрофа рано или поздно неизбежна.

– Но ведь его векселя у вас. Я права?

– Да. Я весьма расположен к мистеру Ньюкомбу и к вам, но не смогу бесконечно ждать. Если только…

– Говорите же!

– Вы могли бы помочь ему.

– Я? Но как? Я делаю все возможное, готова отдать ему все, что у меня есть.

– Этого будет мало. Вы оба окажетесь разорены и изгнаны из приличного общества. – Слейтер бросил взгляд на рисунки Кэтрин и спросил: – Вы знаете персидскую легенду о розе и соловье? Я расскажу вам ее! Однажды к Всевышнему явились цветы с просьбой назначить им нового повелителя вместо лотоса. Тот был самым красивым, но крепко засыпал ночью и не выполнял свои обязанности. Бог благосклонно выслушал их, внял просьбе и дал им правительницей белую розу. Соловей увидел эту чудную новую царицу цветов. Он был так пленен прелестью розы, что в восторге прижал ее к своей груди. Но острые шипы, как кинжалы, вонзились ему в сердце. Теплая алая кровь брызнула из груди несчастного соловья и оросила лепестки. Персидское сказание говорит, что с тех самых пор лепестки розы и окрашены цветом крови.

– Я не думала, что вам доступны такие чувства. Так как я могу еще помочь Генри?

– Вы слишком молоды, мисс Кортни. Зачем вам этот нищий сумасшедший?

– Что?!

– Кэтрин, я без ума от вас! Станьте моей женой, и я заплачу его долги. Прошу вас! Выходите за меня замуж, и вы устанете желать. Вся роскошь мира ляжет к вашим ногам! – Слейтер вдруг поднялся, рухнул на колени и обхватил своими длинными руками бедра Кэтрин так, словно хотел заграбастать ее всю.

Девушка сначала замерла от неожиданности в этих страшных и цепких объятиях, потом по лицу ее прокатилась судорога гадливости.

– Мистер Слейтер, прошу вас, встаньте! – сказала она и резко высвободилась.

Севастополь, Крым

Полковник Кухаренко и Петр следили за монгольфьером, который медленно летел в сторону гор. К нему была привязана клетка с голубями, которые пугливо жались друг к другу, дрожали от беспокойства. Кухаренко так активно выворачивал голову, что в конце концов папаха свалилась с нее. Не отводя взгляда от воздушного шара, он присел, пошарил рукой около ног, подобрал папаху и снова водрузил ее на голову.

– А? Что? Летит? – Кухаренко повернулся к Петру, который предусмотрительно поддерживал свой головной убор рукой.

– Летит, ваше благородие! – ответил тот.

Монгольфьер поплыл над позицией англичан, и на склоне горы вспыхнули дымки выстрелов. Но воздушный шар, выкрашенный в красный цвет, гордо и спокойно двигался в голубом небе. Пальба заметно участилась.

– Стреляют? Что это? Близко к нашей линии, да? – спросил Кухаренко.

– Да вроде так получается, ваше высокоблагородие.

– Попадут они?

– Нет. Где им! Слишком уж высоко.

В это время монгольфьер вдруг резко дернулся в сторону и затем начал сминаться какой-то невидимой рукой. Он из последних сил рванулся вверх, остановился, замер и затем начал наискось уходить вниз.