Сети Культа - [56]

— Они его, скорее просто чувствовали. Видимым оно почти никогда не становится, за исключением случаев с небезызвестными тебе аркалами: во время их работы происходит самый активный обмен энергией. Настолько активный, что видеть его может даже человеческий глаз! Пожиратели боли буквально опускают руку в поток обмена и забирают себе его часть, поэтому их работа сопровождается тем самым красным свечением. Работа с теневой энергией, если интересно, сопровождается зеленым светом. Почему так устроено, я не могу сказать, но цвета именно такие. Аркалов, кстати сказать, природа тоже застраховала от воздействия теневой стороны — они попросту не чувствуют никакой боли, но достаточно осторожны на инстинктивном уровне, чтобы при том не вредить себе. Удивительные создания!

Мальстен внимательно слушал некроманта, пытаясь одновременно уловить мысли, попутно появляющиеся и исчезающие в его сознании.

Аэлин склонила голову набок.

— Всех, кого ты воскрешал, ты замкнул на собственный поток обмена энергией. За что цеплялся ты, если тело, которое ты воскрешал, было мертво?

Ланкарт удивленно вскинул брови.

— Хороший вопрос! Не ожидал от охотницы, если честно, — хмыкнул он. — Дело в том, что своеобразное… эхо, если можно так выразиться, той жизненной силы, которая содержалась в объекте, что когда-то жил, остается в нем и после смерти до момента полного разложения. Разложение — такой же процесс обмена, только он съедает физическое тело, истощает его запасы, но пока физическое тело хоть в каком-то виде имеется, у него есть эхо. Именно за него я и цепляюсь, именно к нему направляю свою энергию.

— Поэтому твои люди не едят мясо? — хмыкнула Аэлин. — Потому что в нем есть это эхо?

Колдун изумленно хлопнул в ладоши.

— Блестяще! Теперь я понимаю, почему Филипп первое время без устали говорил о тебе после воскрешения: ты и впрямь очень проницательна. Я буду рад видеть тебя среди членов своей семьи.

Аэлин невольно сжала руку в кулак и задержала дыхание, не удостоив некроманта ответом.

Ланкарт воодушевленно вздохнул и всплеснул руками.

— Посему я продолжу подготовку к ритуалу. Нужно многое учесть в работе с данталли, и я не уверен, что смогу присоединить его к нам этой же ночью. А вот с тобой, — он с многозначительной улыбкой посмотрел на охотницу, — тянуть нечего. Тобой займемся прямо сегодня.

Аэлин заметно вздрогнула и побледнела сильнее прежнего. Некромант, оставшись явно удовлетворенными итогами беседы и произведенным впечатлением, поспешил удалиться восвояси.

Сельбрун, Крон

Двадцать восьмой день Матира, год 1489 с.д.п.

Гневная отповедь лекаря головного отделения Культа на вкус казалась намного горше, чем травяная настойка — притом, немного соленая, — которую Киллиана заставили проглотить залпом и которую он теперь обязан был принимать в течение пяти дней до нового визита в медицинское крыло. Киллиан отозвался молчаливым кивком, украдкой переглянувшись со своим наставником, коего теперь лекарь осаждал не менее красноречивыми эпитетами, попутно занимаясь довольно глубоким порезом на его плече. Казалось, в голове жреца Колера в тот момент проносились те же самые мысли, что у его подопечного: «не смей заикнуться, что пять дней мы здесь не пробудем!».

Закончив перевязывать рану на плече Бенедикта, деспотичный хозяин медицинского крыла отправил обоих визитеров за дверь, наказав Киллиану соблюдать постельный режим, а его наставнику — не перегружать раненую руку.

Оказавшись на улице, Колер с удовольствием вдохнул свежий утренний воздух и испытующим взглядом окинул своего ученика.

— Я так полагаю, строгий наказ лекаря не вставать с постели в течение пяти дней ты соблюдать не намерен? — осклабился он.

Киллиан устало хмыкнул. В голове все еще ворочалась тянущая боль, расползающаяся по лбу, простуженная шея все еще реагировала на повороты резкими прострелами, а дышать было возможно только ртом, потому что нос, похоже, напрочь забыл о своей дыхательной функции. Общая ломота, однако, после настойки чуть пошла на убыль, тело облилось жарким потом, который, похоже, унес с собой надоедливый озноб, донимавший жреца Харта все утро.

— Меньше всего я уверен в пяти днях, — отозвался он. — Что-то мне подсказывает, что столько времени мы здесь попросту не пробудем. Когда мы должны отправиться в Карринг? Уже завтра?

— Я обещал Леонарду, что проведу практическое занятие с его учениками, поэтому, как минимум весь сегодняшний день я должен пробыть здесь. Вдобавок к тому Карл, возможно, захочет внести в мое письмо для Совета некоторые поправки, и, уверен, это займет у него и его советников не меньше суток, а после окончательный вариант нужно будет вновь обсудить со мной. Поэтому сегодняшний день ты можешь со спокойной душой провести в кровати — мы никуда не двинемся.

Харт отвел взгляд и поморщился.

— Не хочется, — понимающе произнес Бенедикт, и это его изречение явно не было вопросом.

— Всего одна поездка, — буркнул Киллиан, — и сразу слечь? Да, вы правы, не хочется.

Колер тяжело вздохнул, неспешно направившись к воротам, ведущим в город.

— Киллиан, я понимаю, что сейчас мои слова произведут эффект, прямо противоположный тому, который я хотел бы произвести, но все же считаю своим долгом сказать: не хорохорься. Тебе равняться на меня в вопросе таких поездок — глупо. Да, ты моложе, но я уже больше двух десятков лет веду такой образ жизни: разъезжаю по всей Арреде в любую погоду и в любое время года, не задерживаясь на одном месте дольше двух недель. Ночевки в лесах для меня давно стали делом привычным, мой организм уже набрался сопротивляемости к таким условиям, а твой — нет. Ты ведь, по большей части, вел оседлый образ жизни: вырос в Талверте, где каждую ночь спал в одной и той же постели в своем доме. Затем — короткий переезд до Сельбруна, а оттуда — неспешное перемещение в Олсад, где ты провел еще полтора года. Сразу, сходу на разъездной сбивчивый режим перестроиться трудно, поэтому не требуй от себя сейчас той выносливости, что есть у меня. Тебе нужно дать себе время привыкнуть. Ты это понимаешь?