Сети Культа - [48]

Отчего-то в душе Харта всколыхнулась злость. Упрямо игнорируя головную боль и общую ломоту в теле, он заставил себя поднять клинок и пошатнулся, распрямившись: окружающий пейзаж кронского отделения Культа сделал перед глазами крутой оборот.

— Киллиан, — тихо обратился наставник, осторожно покосившись на собравшихся неподалеку зрителей, — хватит…

Харт не ответил, понимая, что, скорее всего, надсадно закашляется, если из его пересохшего горящего горла вырвется хоть слово. Собственный образ из сна вновь всплыл в сознании, и Киллиан содрогнулся всем телом — на этот раз не от холода, но от мысли, что сейчас каждый из собравшихся здесь молодых жрецов увидит новоявленного воспитанника знаменитого на всю Арреду Бенедикта Колера сдающимся, слабым и больным, неспособным выдержать какие-то восемь дней в походных условиях…

Старший жрец Кардении тем временем обеспокоенно-изучающе глядел на Харта, ожидая ответа. Собравшиеся зрители молча смотрели на остановившуюся схватку, всем своим видом показывая, что жаждут продолжения. Продолжить было необходимо, но в таком состоянии Харт не был уверен, что справится.

Ты слишком лелеешь свои травмы. Забудь о них.

Слова, которыми сопроводил Бенедикт одну из первых тренировок, вспыхнули искрой в памяти Киллиана, заставив его подобраться и собрать в кулак все силы, которыми только располагал сломленный подступающей болезнью организм, и сил этих оказалось куда как больше, чем думалось.

Сжав губы в тонкую линию, Киллиан многозначительно посмотрел на своего наставника, надеясь, что он понял его верно, и медленно покачал головой. Бенедикт вновь посмотрел на молодых жрецов кронского отделения и перевел понимающий взгляд на своего ученика.

— Уверен? — едва слышно поинтересовался он, одними глазами указывая на собравшихся зрителей. Киллиан сильнее сжал рукоять клинка и отозвался коротким решительным кивком. Колер неопределенно качнул головой. — Что ж, тогда начали.

В какой-то момент общее недомогание будто бы исчезло. На деле оно, разумеется, никуда не делось, однако Киллиан каким-то образом сумел отрешиться от него, забыть о нем, отодвинуть на последний план и перестать замечать.

Когда злишься, действуешь лучше, но выдыхаешься быстро. Ты стараешься вложить в свои движения больше агрессии, но слишком много думаешь. У тебя есть глупый страх облажаться. Ты считаешь, что я тебя оцениваю.

Слова, произнесенные наставником в начале пути, назойливо застучали в памяти. Сейчас, в эту самую минуту происходило то же самое: молодые жрецы кронского отделения оценивали каждый шаг ученика Колера, и более всего мечтали увидеть его ошибку.

Тебе на это должно быть плевать. Много ли пользы в том, что противник оценит твои навыки по достоинству, если сам ты при этом все равно погибнешь?

«Никакой пользы», — повторил для себя собственный ответ Харт, удачно парируя атаку Бенедикта. По лицу старшего жреца скользнула улыбка, он по достоинству оценил собранность ученика, однако поддаваться явно не собирался.

Киллиан увернулся от опасного выпада. Вспышка боли над переносицей осталась где-то за пределами его внимания, он сделал несколько быстрых шагов, провел атаку, встретил отражающий удар, сильнее сжал клинок, чтобы не позволить выбить его у себя из рук, развернулся, уловив момент, полоснул по воздуху практически наугад, тут же услышав, как Колер зашипел от боли.

Следующая пара мгновений показалась бесконечной, вместив в себя ряд движений, который по определению вместить не могла. Киллиан полностью доверился ощущениям своего тела. Пусть грации в его движениях было ни на фесо, каждое действие было необходимо, точно и опасно для противника. Наставник и его ученик развернулись одновременно, и клинки, что должны были вот-вот врезаться каждому в шею, замерли в дюйме от цели.

На тренировочной площадке повисла звенящая тишина, нарушаемая, казалось, лишь тяжелым дыханием противников. По лицу Харта градом струился пот, лоб Бенедикта блестел от испарины, а на траву мерно капала кровь из порезанного левого плеча.

Поняв, что сделал, Киллиан резко втянул сделавшийся обжигающим и едким воздух и тут же зашелся в приступе надсадного кашля, опустив клинок. Колер поморщился, прерывисто выдохнул, также убрав оружие и зажав кровоточащее плечо.

По рядам собравшихся молодых жрецов прошелся оживленный гул, слившийся для Харта в неопределенную кашу. Болезнь, так успешно загнанная в угол несколько минут назад, принялась атаковать ослабший организм с новой силой, тело сделалось неподъемно тяжелым, озноб вновь принялся проникать внутрь до самых костей.

— Тренировка окончена, жрец Харт, — приподняв голову, холодно произнес Колер.

Киллиан отозвался сдержанным кивком, не представляя себе, что будет дальше. Сейчас он ожидал от наставника чего угодно, вплоть до резкого возобновления поединка, несмотря на только что произнесенную команду.

— Прогуляешься со мной до лазарета? — тихо осведомился Бенедикт, едва заметно улыбаясь. Лишь теперь молодой человек сумел вздохнуть и с готовностью последовал за старшим жрецом Кардении.

До медицинского крыла Колер предпочел добираться в обход, не проходя через замершую толпу зрителей. Лишь когда молодые жрецы остались далеко позади, Харт сумел заговорить с наставником.