Сети города. Люди. Технологии. Власти - [31]
Технологии умных городов в этом плане не отличаются от возникших ранее городских технологий: в них обнаруживается много уязвимых мест, они подвержены рискам, и сегодня уже документально зафиксирована постоянная борьба между складывающейся индустрией кибербезопасности и хакерами, преследующими различные цели, а также киберпреступниками. Хотя действия преступников при переходе на киберпреступления остаются прежними – кража, присвоение персональных данных, вандализм, преступления на почве ненависти, – сама природа криминальных действий значительно изменилась. Технологии умных городов полностью построены на компьютерных сетевых интеракциях, поэтому пользоваться уязвимостями систем можно на расстоянии, кибератаки легко замаскировать, преступники меньше подвергают себя риску, а поймать их значительно сложнее. Более того, сегодня, когда хакинг стал автоматизированным, специальное ПО позволяет не только значительно снизить затраты киберпреступников, но и наделяет их «суперсилами»: теперь один человек может одновременно «взломать» несколько городов. Неавторизованный доступ в системы часто становится проще, потому что в них появляется слишком много связанных между собой составляющих, каждая из которых поддерживается и контролируется разными собственниками или институтами, что создает обширные «поверхности для атаки» (attack surfaces) – «суммы уязвимых мест», специфические наборы факторов, позволяющих взломать систему. Сегодня трудно обеспечить безопасность каждого сегмента огромной инфраструктуры или сети инженерных коммуникаций.
Последствия преступлений также становятся более опасными: успешно взломанная база данных дает доступ к информации о миллионах пользователей, а в случае вандализма или терроризма сегодня можно, например, обесточить целый город, что, помимо прямого ущерба, приведет и к крупномасштабному скандалу в медиа.
В первой части этого текста мы детально рассматриваем различные риски и проблемы смартизации, используя в качестве примеров европейские и североамериканские города. Во второй мы говорим о способах снижения этих рисков, тех мерах, которые могут быть предприняты государством и коммерческими структурами для смягчения негативных последствий. Наш подход – «нормативный». Рассматривая парадоксальную ситуацию, в которой технологии, разработанные для решения городских проблем, приводят к новым опасностям и рискам, мы не преследуем цели в очередной раз подвергнуть критике концепцию умного города. Но мы и не хотим определять эти проблемы как неизбежные, вписывая их в дискурс «общества риска»[212] или «городской эластичности»[213]. Напротив, мы предлагаем детально изучить опасности, с которыми города сталкиваются сегодня и будут сталкиваться в наступающем десятилетии, и сформулировать подходы, которые позволят предупредить или, по крайней мере, минимизировать новые угрозы и выработать таким образом новые нормы безопасности для умного города.
Наш подход основан на убеждении, что использование цифровых систем и сетевых технологий в менеджменте и управлении городом уже стало реальностью и будет только расширяться в будущем. Поэтому нам и нужна стратегия обеспечения безопасности умных городов, которая будет распространяться за пределы исключительно технологических решений.
Существуют две ключевые группы рисков, связанных с увеличением количества и ростом умных городов. Первая касается степени защищенности самих цифровых технологий – вновь устанавливаемого «умного» оборудования или «умных» обновлений существующей инфраструктуры. Основной вопрос здесь, насколько те и другие уязвимы для хакерских атак.
Вторая группа рисков – это недостаточная защищенность данных, которые постоянно генерируются, сохраняются и передаются указанными выше технологическими системами. Конечно, первая группа рисков непосредственно связана со второй, так как несанкционированный доступ к данным часто становится возможным, только если есть уязвимые места в безопасности системы. С этой точки зрения информационная безопасность (защита данных) конвергирует с операционной безопасностью, то есть с безопасностью системы. Поэтому можно рассматривать уязвимые места городских систем и инфраструктур и не сосредоточиваться непосредственно на безопасности данных как таковой. Главная опасность для городских систем – это так называемые кибератаки, которые могут быть трех видов:
– кибератаки, перекрывающие доступ к системе;
– кибератаки на конфиденциальность данных, цель которых – извлечь информацию или мониторинг действий пользователей;
– кибератаки против целостности системы, цель которых – изменить настройки и/или информацию (такие как снятие ограничений, стирание защитных программ, внедрение вирусов и т. п.)[214].
Кибератаки могут производиться различными организациями и лицами, от служб государственных внешних разведок и военных организаций, террористических групп, организованной преступности, хакерских групп, активистских сообществ до скучающих тинейджеров, одиноких мстителей и «кодящих ребятишек». Бывший директор ФБР Роберт Муэллер еще в 2015 году заявлял, что не менее 108 государств уже финансировали состоящие при правительстве «отделы кибератак», нацеленные на критически важные инфраструктуры или занимающиеся промышленным шпионажем
Эта книга посвящена современному городу и вдохновлена им. Под общей обложкой собрана богатая мозаика исследовательских подходов и сюжетов, пытающихся ухватить изменчивость, множественность и неоднозначность городской жизни. Это разнообразие объединяет микроурбанизм – подход, предлагающий «близкий взгляд» на город: возможность разглядеть его через мелочи и детали. С их помощью раскрывается насыщенная повседневность города и привлекается внимание к его главным действующим лицам – обывателям, которые своими повседневными действиями, чувствами, настроением создают город, его значимые места и маршруты.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.
Внутри устоявшегося языка описания, которым пользуются современные урбанисты и социологи, сформировались определенные модели мышления о городе – иными словами, концептуализации. Сегодня понятия, составляющие их фундамент, и сами модели мышления переживают период смысловой «инфляции» и остро нуждаются в серьезной рефлексии. Эта книга о таких концептуализациях: об истории их возникновения и противостояния, о философских основаниях и попытках воплотить их в жизнь. В своем исследовании Виктор Вахштайн показывает, как идеи «локального сообщества», «городской повседневности», «территориального контроля», «общественного пространства» и «социальной сегрегации» закреплялись в языке социологов, архитекторов и планировщиков, как из категорий познания превращались в инструменты управления.
Перед читателем одна из классических работ Д. Харви, авторитетнейшего англо-американского географа, одного из основоположников «радикальной географии», лауреата Премии Вотрена Люда (1995), которую считают Нобелевской премией по географии. Книга представляет собой редкий пример не просто экономического, но политэкономического исследования оснований и особенностей городского развития. И хотя автор опирается на анализ процессов, имевших место в США и Западной Европе в 1960–1970-х годах XX века, его наблюдения полувековой давности более чем актуальны для ситуации сегодняшней России.
Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.
Работа Марка Оже принадлежит к известной в социальной философии и антропологии традиции, посвященной поиску взаимосвязей между физическим, символическим и социальным пространствами. Автор пытается переосмыслить ее в контексте не просто вызовов XX века, но эпохи, которую он именует «гипермодерном». Гипермодерн для Оже характеризуется чрезмерной избыточностью времени и пространств и особыми коллизиями личности, переживающей серьезные трансформации. Поднимаемые автором вопросы не только остроактуальны, но и способны обнажить новые пласты смыслов – интуитивно знакомые, но давно не замечаемые, позволяющие лучше понять стремительно меняющийся мир гипермодерна.