Сети города. Люди. Технологии. Власти - [28]
Таким образом, здесь важно зафиксировать двусторонний процесс. С одной стороны, существует влияние локальной специфики городской жизни и городской культуры на траектории дигитализации городской среды и человеческого поведения. Это влияние можно заметить в появлении новых типов услуг, в направлениях развития дополненной реальности или в закономерностях производства разного рода содержания о городе в цифровой среде. С другой стороны, дигитализация городской среды и человеческого поведения меняет роль и функцию города в социальных процессах. Такой взгляд на современные представления об участии технологий в создании городской среды и специфики городской жизни позволяет уйти от технологического детерминизма и принимать во внимание те тенденции, которые делают появление и массовое использование определенной технологии повсеместным. Скажем, чтобы лучше понять суть и потенциал умных счетчиков как одного из ключевых аспектов интернета вещей, нужно сопоставить эту технологию с долгосрочной тенденцией приватизации и гибкого регулирования городских услуг, таких как вода или электричество[193]. Важно не только понимать, какой тип городской среды и городской культуры производит идея умного города, но также из каких уже существующих практик, ограничений и ожиданий индивидов собирается эта идея.
Интерпретируя проекты умного города, архитектор Сэм Джейкоб предложил смотреть на город XX века как на город-фабрику, а на город XXI века как на экосистему (цифровых) данных, природы и культуры[194]. Эмиль Дюркгейм показал, как промышленная революция, урбанизация и усложнение разделения труда вызвали появление новой формы зависимости людей друг от друга. Эта новая форма зависимости предполагала также новую форму сплочения – органическую солидарность[195]. Когда производство становится массовым и централизованным, а фабрика со сложным разделением труда – ключевым работодателем, индивидуальным работникам проблематично самостоятельно заботиться о себе. Тогда необходимыми становятся институты массово и централизованно организованной заботы и социального воспроизводства в целом. В этом смысле действительно можно говорить, что фабрика с характерным разделением труда – это модель, рождающая государство и общество всеобщего благосостояния, предполагающие соответствующие режимы гражданства и власти. Важно, что эти режимы становятся возможными благодаря регулированию социальных процессов именно в масштабе национального государства. Получается, что сегодняшняя ситуация с характерным для нее увеличением значения глобального (а не национального) разделения труда де факто означает устаревание и необходимость трансформации институтов и инфраструктур, созданных для потребностей национальных массовых обществ всеобщего благосостояния. В этом случае можно утверждать, что в политико-экономическом плане проекты умного города выступают сегодня в качестве доминирующего воображения ремасштабирующегося дерегулирующегося общества. Такие проекты – это цифровые технологические решения для уже имеющего место перенесения функций организации социального процесса с национального на региональный, городской и локальный уровни в результате глобализации. Причем понимание глобализации как ремасштабирования является ключом к пониманию дотехнологических движущих сил проектов умного города[196].
На уровне индивидуального поведения задача проектов умного города – усилить и технологически обосновать такие все более широко принятые и предполагаемые личностные качества, как самодостаточность, многофункциональность и обязательная рефлексивность[197]. Городская среда становится активным игроком, способствующим их выработке и поддержанию, что, в свою очередь, ставит вопрос о новых значениях городской жизни в ситуации переопределения феноменов гражданства и суверенитета.
Энтони Гидденс и Патрик Даймонд обосновывают новый эгалитаризм в контексте дерегулирующегося общества как систематическое предоставление равенства возможностей, а не результатов[198]. Развитие цифровых технологий (в первую очередь приложений, нацеленных на усиление самодостаточности пользователей) фиксирует именно эту социально-политическую тенденцию, набирающую силу как минимум последние три десятилетия. В проектах умного города именно цифровая технология, а не централизованно и массово организованные институты перераспределения, рассматривается в качестве основания автономии и достоинства индивида, а также способа решения ряда проблем. Благосостояние становится уже не столько массовой, сколько индивидуальной программой. Продолжая существующую логику дерегуляции, цифровые технологии делают такие коллективные массово организованные проекты, как здравоохранение, образование, трудоустройство, а в перспективе и безопасность, все более индивидуальными
