Сетевой маркетинг не предлагать! - [6]

— Мы не помним, к кому. Извините, — друзья развернулись к выходу. Из-за такого пустяка пропали большие деньги!

Но обе девицы стремглав кинулись к друзьям, не дав им дотронуться до дверной ручки.

— Если вы не помните, какое имья было указано, тогда обращайтесь к Наталье! Она встретьила вас первой! — раздался мужской голос из глубины комнаты.

Почти без акцента и вполне понятно. М-да, лучше бы к мужику обратиться. А то одна тараторит как электродробилка, другая мычит с ужасающим акцентом. С такими бурёнками не то, что заработаешь — последнее потеряешь!

— Присаживайтесь ко мне, — будто бы услышал их мысли человек с почти безакцентным голосом. — Наталья у нас новенькая, поэтому я побесьедую с вами!

Друзья присели.

— Менья зват Серьик! А вас? — он услужливо склонил голову к посетителям.

— Клим.

— Витус.

— Замьечательно! Вот, посмотрьите, какое больщёе зданье в Амерьике у нащей фирмы! — он сунул под нос товарищам задрипанный журнал с фотографией большущего небоскрёба.

При чём тут этот дом?

— Мы что, в Америке работать будем? — поинтересовался Торгуев.

— О! — Серик закатил узкие глаза. — Конечьно, и в Амерьике тоже! Всюду работаем! Денги ба-алшие! Как в объявленьи сказано, так и будьет!

Серик разволновался и начал шпарить со стопроцентным акцентом.

— А вот это, нащ Презьидент! — он показал фото мужичка средних лет с типично американской самодовольной миной.

— Вы знаетье, чьто его мама была болной?

Какое нам дело до его мамы? Похирис чуть было не вскрикнул. Где обещанная работа, что нужно делать?! Из чувства такта Витус промолчал. Клим ничего не мог понять и относил это на незнание работодателя русского языка. Тужится, силиться что-то сказать, но галимую чушь городит!

— И вот, он не зналь, чьто делять с нею, — сочувственно глаголил Серик.

Девушки, сидящие по сторонам от него, пустили горькую слезу.

Кто же спасёт заморскую старушонку?

— Мы не врачи! — сказал Похирис, чтобы внести ясность. Чего сидеть, голову морочить?!

— И понятий о медицине никаких не имеем! — поддержал друга Торгуев.

— Й-е-э! Я тожье не имьел понятия! А вот есть у менья друг. Он, знаещь, как в медицьине щарит? Его отчислили з меда, он к нам пришоль и не жалеет!

Интересно, а эта коровёнка, Наталья, тоже в медицине шарит? Или она тут за донора молочка для умирающей старушонки? Вспотевшая Наталья смотрела на Клима печальным взором. Торгуев опустил глаза. Похоже, несладко ей в этой фирме.

— Вот я, тожье болел раньше колитом! — с гордостью сказал Серик. — Знаетье, наверное, это когда кищки все дырявые, как дуршлаг! Савсэм плохо! Теперь я жьиву и радуюсь! О чём я говорил?

— О стару…, — Клим мотнул головой, — о маме вашего президента.

— Замечательно! Да! — Серик схватил ладонью воздух, поймав нить разговора. — Его мама тьяжело болной. Никто не мог помочь! А знаетье, какая там медьицина? О-о-о! Но никто не мог помочь. Да и сейчас не можьет.

Весело живём! На что тогда собирать людей в России? И платить им бешеные бабки!

— И тогда нащ президент обратился к народной медьицине. Он тожье не был врачьом! Ты, наверное, знаешь, — Серик поглядел на Клима. Азиатские черты чисто выбритого Торгуева, видать, выдавали его за земляка Серика, — есть такая вещь, которая лечьит всё!

— Бальзам Фьеррабрасса, — вставил слово Похирис.

Не обращая внимания на толковый комментарий, Серик произнёс по слогам заклинание:

— Хер — бала — ийф!

Час от часу не легче! И тут «хер» как у Похириса, да плюс «бала» — мальчик по-тюркски. Что бы это значило? Необрезанный что ли? Это что, контора по экспорту членов наших детей в Америку? Когти надо рвать отсюда, и побыстрее! Клим толкнул ногой Похириса. Витус кивнул. Похоже, он был того же мнения.

— Мы пойдём, пожалуй. Такая работа нам не подойдёт! Мы не справимся! — хором заявили друзья, поднявшись на ноги.

— Й-е-э! Зачьем так говорить? — подпрыгнул на стуле Серик. — Вы что, хужье меня, а? Вот, вот, посмотрьите! — Серик перелистнул свой истрёпанный журнал, ткнул пальцем в какую-то девушку с микрофоном. — Это Льюда! Она у нас миляйнер!

Друзья наклонили головы посмотреть на «миляйнера». Ничего особенно в девушке, немного смахивающей на Наталью, не было.

— Я! — Серик ткнул себя в грудь. — Ничьем не хуже её! Я тожье стану миляйнером! И вы станете! Вы посмотритье на меня! Я раньше в милиции работал! Это нас-стоящая помойка! По три сутки сапоги не снималь!

Пафос речи Серика наполнил комнату духом потных портянок. М-да, вот откуда идут в мафию-то!

— Да вы присядьте! Я сейчас покажу!

Очень интересно посмотреть на грязные портянки!

— Вот, Серик вынул из-под стола большую банку: как будто из-под кофе. — Хер — бала — ийф, с латинского значьит — трава! Трава жизни!

Вот оно что! «Херба лайф», всего лишь! Друзья, облегчённо вздохнув, опустились на стулья.

— Одна вот эта банка стоит пятьсот долларов! Мы выдаём пять банок. Четыре продаёте, пятая — вам! Каждому! Будьете пит — скорее станете миляйнерами! Я сам пил и выльечился! И из помойки ушёл, теперь деньги зарабатываю!

— Вообще-то, проблематично продать такую банку, когда у людей нет денег на хлеб! — заметил Похирис.

Но Серик никого не слушал. Он достал листок с изображением лестницы: на каждой ступени ведущей вверх, были нарисованы долларовые монеты. Наверху стоял мешок с деньгами. Вон он каков, миляйнер!