Сеть Сирано - [31]
А я что могу? Только посочувствовать. Ну, может, еще дунуть пару раз, изображая ветер, чтоб тополиные ветки ослабили свои тиски. Что еще? Поболеть за нее, попереживать, пожелать ей скорейшего освобождения. Ну надо же какая дура! Каждый день одним и тем же путем, на одни и те же грабли. Нет бы, сторонкой обойти, а она каждый раз на рожон лезет. Нашла, подруга дней моих суровых, с кого пример брать. Умные люди учатся на чужих ошибках, а не повторяют их многократно и еженощно. И еженощно, черт возьми!
Ну ладно я, сама запуталась, сама выпутываться буду. Но ты же так не хочешь! Круглая, бесконечно круглая идиотка! С маниакальным постоянством, столько, сколько я тебя помню, цепляешься за эти ветки, как за соломинки, а выбраться не можешь. Если бы не я, то вообще… Чтобы ты без меня делала? Чтобы я делала без тебя?
Луна улыбнулась благодарно, захлопала невинными ресницами, задумалась. Думай-думай, как ты докатилась до жизни такой? Как я до нее докатилась?
Ну все, час пробил. Запели утренние петухи, панночки поховались в гробы, Вии провалились сквозь землю. Первый солнечный луч забросил свое лассо и вытащил эту горе-любовницу из лап дремучего тополя. Шмяк и на сушу! Только искры из глаз! Тополь недовольно зашумел, занервничал, заворочался — добычу прямо из рук упустил. Только что была и растаяла в утреннем тумане, как будто ее и не было никогда. Ну ничего, ничего! Вечер утра хитрее, ты мне еще попадешься, ты у меня еще наплачешься!
Наплачусь? Я? Нет у меня больше слез. Слез нет и сил. А раз нет ни того, ни другого, значит, пора новую жизнь начинать. А казалось бы, какая мелочь! Ну, психанул, ну, наорал, с кем не бывает? И почему я вдруг решила, что конец света наступил? Что трамваи на улице только того и ждут, чтобы я выскочила поскорее из своей душевной берлоги и кинулась на их искрящиеся полозья под свадебный вальс Мендельсона? Верней, Шопена. И совсем даже не свадебный. И тем более не вальс. Ту-сто-че-ты-ре-са-мый-луч-ший-са-мо-лет, ту сто четыре пассажиров не берет…
Но у тех, кто летает под эту музыку, обычно ничего не болит. А у меня, напротив, живого места на теле нет. Били, били и били. Лопатами, ломами, мокрым полотенцем по почкам. Сейчас начну харкать кровью прямо на безупречно белую простыню. Кровища впитается в одеяло, в матрас, в тахту, начнет стекать на пол, заполнять собой квартиру, подъезд, дом, улицу, город, страну. Этюд в багровых тонах: Оленька умирает от любви. Да пошла она «на» такая любовь. Да пошла она…
Как это у нормальных людей бывает? Без надрыва, без страдания, без боли. Любовь — это такое высокое, такое бесконечно светлое чувство, которое поднимает на своих просторных комфортабельных крыльях всех желающих и несет, и несет, и несет! Внизу только горы и долины, вверху розовый эфир, в середине — мы, как в прорубе колыхаемся. И так-то нам хорошо, так-то нам привольно, так-то мы довольны собой и окружающим миром, что все у нас в полном и окончательном шоколаде, мармеладе, зефире и клубничном варенье со смаком, смыком и тайным смыслом.
Как бы нам ненормальным на голову девушкам добраться до этого тайного смысла, как бы нам его разгадать, разведать, пронюхать? Научиться, в конце концов, относиться к жизни неглубоко, несерьезно, немножечко вскользь и над? Как бы отстранено, не затрачиваясь, вид сбоку или сверху, или даже снизу, но чтоб не задело, не затронуло, не повело крышу набекрень, сохранило для будущих поколений ум, память, легкомыслие и это невесомое парящие состояние души, которое можно унаследовать только на генном, нам все еще малопонятном уровне. Да и как могут какие-то хромосомы, клетки, и другие инфузории-туфельки отвечать за мое мировоззрение, физическое состояние, душевный комфорт?
Химия, говорите, биология, генная инженерия. Собачья чушь, фуфло, сказочки для бедных. Все гораздо сложнее и проще одновременно.
Говорят, что за все время существования человечества умерло ровно столько людей, сколько сейчас живут на планете и где-то даже здравствуют. Какой из этой простой арифметики можно сделать вывод? А простой. Мертвых душ не бывает, бывают только мертвые тела. А души отделяются от этих тел и переселяются в другие оболочки, чтобы продолжать до бесконечности свою долгую вечную жизнь. Следовательно, такие серьезные на первый взгляд вещи, как наследственность, преемственность, родство для конкретного индивидуума мало, что значат. Если одному брату досталась душа Моцарта, а другому Сольери, разве смогут какие-то дурацкие гены хоть что-то изменить? Пусть, скажем, Моцарту, судя по хромосомам, положена долгая и здоровая жизнь, а Сольери унаследовал рак или цирроз печени, угадайте с полпинка, кто из них дольше протянет?
Другие здесь заложены механизмы, другие возможности. Хотя, по поводу возможностей, очень сомневаюсь. Что бог мне даст, то и будет. А что не даст, то, соответственно, мимо меня пролетит. И уже пролетает. Чувствую!
Слова в моей голове сбились в кучу, рассыпались на буквы, перемешались и снова начали обретать стандартные формы, подчиняясь непонятно откуда возникшему ритму и рифме: я фанерой лечу над Парижем, ты все дальше, я все выше… Подо мною московские крыши, надо мною летят облака… Город за ночь любовью весь выжат, город слабый, еле дышит. И неважно кому стал ты ближе, стала я от тебя далека…
Это история любви — страстная и беззащитная, смешная и трогательная, понятная и близкая каждой женщине.Когда Маша встретила мужчину своей мечты, мужчину с большой буквы, то окунулась в страсть как в омут. С головой. Ее подруга Юля пытается вернуть Машу на землю в редкие минуты просветления в Машиной голове. А страсти там действительно пылают нешуточные — просто смертельные. Юля недоумевает: зачем нужна эта любовь, если от нее люди «умирают»? Но для кого любовь — товар, а для кого — смысл существования. Каждый выбирает сам.
Тонкая психологическая проза о любви.В центре романа - любовный треугольник. Но не тот, равнобедренно-классический, где она любит его, а он, с тем же рвением - другую.Здесь угадывается иная, неизвестная науке, геометрическая форма, в которой потерянная женщина мечется между двумя в равной степени достойными претендентами. Ее зовут Карлсон, а его, соответственно, Малыш, и их совместное счастье было так же коротко, как и детство.Наступила пора прозрения, и на смену цветным сумасшедшим снам пришли тревожные будни.
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.