Сеть - [8]

– И вот тут наш Ромео решил сам создать «взрывную» новость, которая, во-первых, несомненно привлекла бы, – и привлекла! – внимание мисс Этеридж, а, кроме того, дала бы кое-какие дополнительные возможности для заинтересовывания «объекта», как-то: неизбежный повод для бесед и интервью с Лиз, учитывая специализацию Ромео в Институте, ну и некоторые чисто технические нюансы, которые можно получить, взломав Русскую Душу, нюансы, которые дали бы Ромео хотя бы ограниченную возможность покопаться в мыслях любимой…

– Ясно, – вздохнул я, опуская голову, но тут же снова задал вопрос:

– Михал Потапыч, но почему вы решили, что я пойду именно таким путём?

– А у тебя и не было другого пути! Эх, Илья, Илья, тебе ли не знать, насколько предопределены траектории человеческой мысли… Ну порассуждай сам: ты у нас кто? Специалист по защите психокомпьютерных сетей. Никто в Инстутите лучше тебя не знает, как взломать сеть, и, наоборот, как её восстановить и защитить от взлома. Это твоя сфера, в ней ты, как рыба в воде. Вот ты и решил устроить трам-тарарам, чтобы привлечь внимание Лиз. Это ж такая новость – в Институте Мозга взлом психосервера! И представляешь, как сразу занервничали те, кто стоит за Лиз, узнав эту новость? Вряд ли кто-то догадается, – сразу, по крайней мере, – что взломали свои же! Ох, какая среди наших конкурентов началась скрытая суета: каждый думает на другого, торопится, пытается выяснить – кто способен, у кого взломные технологии, кого перекупить, кого бояться, и как бы себя не обнаружить в этой суете… и вот тут-то время подключаться спецслужбам, тут-то мы и можем выяснить, кто и что хочет у нас вытянуть…

– Провокация, – покачал головой я.

– Разумеется, – кивнул Рудин, – а как без этого? Ты ведь понимаешь, насколько серьёзно то, чем мы здесь занимаемся…

– Цель оправдывает средства? – произнёс я с интонацией упрекающего морализатора из-за недовольства тем, что мной манипулировали.

– Это зависит от того, какая цель и какие средства, – невозмутимо отмёл морализаторство Рудин. – Цели и средства бывают разные. Как и люди. И обращение с ними должно быть симметричным. Кого-то – словом убедить, а кого-то – в клозете утопить. Ничего противозаконного или безнравственного мы не совершили. Всё началось безобидно – с романа программера Ильи и журналистки Лиз… – усмехнулся Рудин.

– Всё вы предугадали и предусмотрели! – язвительно бросил я. – Ну а если бы я… – тут я запнулся – сложно было произнести слова «влюбился в Лиз».

– Если бы не ты, тогда другой, – ответил шеф.

– Кто другой?

– Вспомни, с кем ты встречал мисс Этеридж в аэропорту.

– Со Стивой… Вы… Вы что – заранее планировали, что один из нас влюбится в Лиз?!

– Ну а почему бы и нет? – беспечно ответствовал Рудин. – Дело молодое, а Лиз – девушка прехорошенькая…

– То есть, на месте катализатора-провокатора мог бы оказаться не я, а Стива?!

– Мог бы. Но оказался ты. Иностранка желает разгадать загадку Русской Души, проникнуть в неё… но проникнуть в неё даст возможность только любовь. Я выбрал в качестве встречающих-сопровождающих двух самых молодых сотрудников Института, и предоставил случаю решать – кто из них влюбится…

– Ну а если бы ни я, ни Стива не влюбился бы?! – воскликнул я.

– Пришлось бы придумать другой способ, – пожал плечами Рудин, и добавил: – Не собираюсь тебя, Илья, ничем пугать и ни к чему обязывать, но даю совет: с мисс Этеридж теперь всегда будь начеку.

Мы замолчали. Ч-чёрт возьми… ну надо же!

Переваривая услышанное, я тупо пялился в пространство. Перед моим взором, на краю рудинского стола в ряд выстроились пять матрёшек – одна другой меньше. Румяные и дородные, они ответно пялились на меня и улыбались. Никогда не понимал, зачем Рудину эти игрушки…

САЙТ 5

– Проходите, проходите! Пардон за бардак… – Стива поднял с ковра и положил на стол книгу, запнул под диван носок, одиноко валявшийся на полу, повертелся на одном месте, почёсывая в растрёпанной шевелюре и, видимо, соображая, что делать дальше – он не был докой по части приёма гостей.

– Предложишь даме сесть? – сказал я, вызволяя друга из состояния замешательства.

– Да, конечно! – Стива быстро развернулся, подхватил и подвинул стул.

– Благодарю, – кивнула Лиз, и села.

– … И попить бы чего-нибудь, – добавил я. Стива с готовностью ринулся на кухню.

– Попить, а не выпить!.. – вдогонку уточнил я.

Выйдя из кухни, Стива вручил нам два разной формы стакана – мне коренастый цилиндрический, Лиз – высокий, фигурный и с рисунком. Стаканы были наполнены апельсиновым соком, имелись и соломинки. Затем он вновь удалился и вернулся, на ходу открывая хищно шипящую баночку пива.

Лиз тем временем встала и подошла к столу. Точнее, это были два стола, неровно придвинутые один к другому. То, что творилось на них, всегда вызывало у меня удивление и вопрос: как человек, имеющий подобное рабочее место, в выполнении практических задач может проявлять системность и упорядоченность? На это мой друг отвечал так: «Старик, порядок – это то представление порядка, которое у тебя в башке. Симметрия в расположении предметов и отсутствие пыли – кто сказал, что именно это является «порядком»?» Способность к упорядоченности в делах была присуща Стиве – а в его домашней мастерской, тем не менее, царил полнейший хаос. Наушники, микросхемы, флэшки, обычные блютузы и их напоминающие полуразобранные «Интендиксы», различные инструменты, размером от отвёртки до иголки (жалко того, кому пришлось бы отыскивать вдруг понадобившийся инструмент в этой пучине!) – а посреди и надо всем этим возвышались два компа: белый стационарный и золотистый ноут.