Сестры-соперницы - [6]

Микки рассеянно кивнула. Когда Раманбхаи ушел, она в отчаянии подумала: «Мне так нужен хоть кто-нибудь, с кем я могла бы поговорить начистоту. Шон далеко, да и трудно было бы ему разобраться в том, что происходит здесь, в стране, о которой он почти ничего не знает». Она вспомнила, как во время похорон кто-то назвал ее сиротой. Кажется, это была Гангу. Теперь Микки действительно почувствовала, что совсем одна на всем белом свете. Как же это трудно — быть богатой, неопытной и вдруг остаться без родителей. Тут у нее перед глазами возник образ Алиши. Может, не так уж она и одинока. У нее ведь есть сестра. Младшая сестра. И она найдет ее.

Микки бросилась в свою комнату. Она все-все узнает об Алише. А потом сразу же ей позвонит, вот только номер найдет. И пригласит ее в гости. Она твердо решила не терять из вида свою самую близкую теперь родственницу.

Глава вторая

— Здравствуйте, будьте добры Алишу Мехта, — услышала Лилабен молодой женский голос, подняв трубку.

Не было еще и десяти, и женщина не совсем проснулась. Кто бы только знал, как тяжело давались ей пробуждения в последнее время. Лилабен спросонья не сообразила, что надо бы переключиться на городской выговор, и ответила, по своей провинциальной привычке, на языке гуджарати. Ну и ладно. От этих телефонных звонков одно сплошное беспокойство. Подружки Алиши слишком плохо воспитаны, чтобы подождать хотя бы до полудня, прежде чем названивать по телефону.

— Как тебя звать-то? — спросила она неприветливо.

Ее собеседница на мгновение замялась, а потом ответила тоже на гуджарати, но на более изысканном диалекте шудх, принятом в высших слоях ахмедабадского общества.

— Меня зовут Маллика Хиралаль. Простите, я говорю с Лилабен Мехта?

Лилабен чуть с кровати не упала. Сон мгновенно слетел с нее, но речь оставалась замедленной из-за успокоительных таблеток, которые она приняла накануне.

— Да-да-да, вы правы, я действительно Лилабен. А Алиша… она спит, то есть, я хотела сказать, она в школе… подождите, я посмотрю, дома ли она… может, она сидит у себя в комнате… я взяла вторую трубку у себя… подождите, я сейчас…

Микки согласилась подождать. Она и сама порядком нервничала, но умело это скрывала, по крайней мере, голос у нее не дрожал. Хотя при этом она так вцепилась в телефонную трубку, что костяшки пальцев побелели от напряжения.

Она была озадачена. Голос собеседницы показался ей неприятным, режущим ухо, а произношение — нечетким, как у цыганки. Странно, ведь ее отец всегда был таким требовательным к соблюдению внешних приличий. Микки вспомнила, как придирчиво он оглядывал маму, прежде чем отправиться с ней куда-нибудь, нередко настаивая, чтобы та надела другое сари или взяла новую сумочку. Да и самой Микки не раз доставалось от него за грязные ногти или за то, что она выбрала носочки, которые плохо сочетались с английскими туфельками. А уж на этикете он был буквально помешан. Микки с трудом удавалось сдерживать хихиканье, когда к ним в гости приходили родственники, особенно тетя Анджанабен, которая не могла не рыгнуть разок-другой после еды. Отец Микки был эстетом, он тонко чувствовал красоту во всем, будь то музыка, живопись, цветы или закат. А эта женщина, судя по голосу, совсем не в его вкусе. И Микки еще сильнее захотелось увидеть Лилабен и, конечно же, ее дочь.

Она продолжала держать трубку у уха. Сквозь помехи на линии было слышно, какой переполох поднялся в доме. На том конце провода хлопали дверями и кричали. Потом послышался стук каблучков и ей, наконец, ответили.

— Алло, — произнес низкий грудной голос.

— Это Микки. Маллика Хиралаль. Мы не знакомы, но, видите ли, я недавно узнала, что мы в некотором роде… э-э-э родственницы… по папе. То есть мой отец… это твой. Давай встретимся! Когда у тебя будет время?

Молчание. Микки попыталась представить себе девушку на другом конце провода. Та явно обдумывала предложение. Микки ждала.

— А зачем? — услышала она наконец ответ, в котором звучали враждебность и вызов.

— Ну… — поняв, что ее собеседница тоже волнуется, Микки почувствовала себя увереннее, — я считаю, что нам надо познакомиться. Как думаешь?

— Правда? — фыркнула Алиша. — Через столько лет? Лично я все-все о тебе знала, дорогуша, хотя ты даже не подозревала о моем существовании. Не вижу смысла менять планы ради знакомства с тобой — всю жизнь прекрасно без тебя обходилась и дальше проживу. И вообще, я тебя уже видела на похоронах, когда меня не пустили попрощаться с родным отцом.

Тут у Алиши дрогнул голос, и Микки поспешила извиниться:

— Но ведь я тогда даже не подозревала о твоем существовании. Я тебя увидела и обратила на тебя внимание, но я и понятия не имела, в чем дело и почему тебя не пускают. Мне было так неловко… Но в такой ответственный момент я ничего не могла поделать, надо было соблюдать приличия. Мне ужасно жаль, что так получилось. Пожалуйста, поверь мне… и давай познакомимся, а? Я осталась совсем одна. Мы могли бы стать подругами. Больше мне ничего не надо.

— Нет, — поколебавшись, ответила Алиша. — Прости, но я тебе не верю. Вдруг ты меня обманываешь? Может, тебя подучили подкупить нас с мамой, чтобы мы не создавали вам проблем в будущем. Так вот, об этом не беспокойся. Мы, может, и не такие богатые, как некоторые, но у нас тоже есть своя гордость. И подачки нам не нужны! Папа — да, я тоже так его звала, — так вот, папа все эти годы заботился о нас. Не мог же он совсем ничего не оставить нам с мамой. Он обещал отправить меня в Америку на будущий год. И я тоже училась бы там, как и ты. Конечно, в Вартон или какой другой крутой университет меня не приняли бы, но я бы устроилась куда-нибудь. Теперь с этими мечтами и планами можно распрощаться, но так просто я не сдамся. Должен же быть другой выход. Подам документы на стипендию, поеду туда сама… Так что, мисс Хиралаль, встречаться нам незачем. Совсем незачем. И сделайте мне одолжение… не звоните сюда больше.