Сестры-соперницы - [4]

Анджанабен схватила ее за руку, вывела на середину женской половины зала и сразу же начала причитать. Микки, не ожидавшая такого бурного проявления чувств, пристально посмотрела на тетку. Ну конечно, тетя Анджанабен играет на публику. Девушка смутилась и покраснела: вокруг нее толпились десятки совершенно незнакомых женщин, которые шумно демонстрировали свое горе, а сама Микки пока что не проронила ни слезинки.

Она сидела на подушке, стараясь не вслушиваться в обрывки долетавших до нее разговоров. Ей с детства не нравилась эта часть дома. Холодное и безличное помещение при строительстве задумывалось как бальный зал, но отец приказал убрать оттуда всё европейское — блестящих херувимов, завитки и тяжелые бархатные портьеры — и велел дизайнерам отделать комнату в традиционном индийском стиле. От первоначального замысла осталась только огромная люстра. Теперь она холодно мерцала над Сетхом и Сетхани, а собравшиеся исполняли традиционные песнопения, прежде чем проводить их в последний путь к простому погребальному костру на берегу моря.

Вот и все. Двенадцать мужчин подняли тела ее родителей на плечи. Чья-то твердая рука помогла Микки встать. От долгого сидения на полу у нее затекли ноги. Микки оступилась, и опять ее поддержала та же твердая рука. Она смущенно подняла взгляд:

— Раманбхаи… извини. Сама не знаю, что со мной. Я так устала, — произнесла она с запинкой.

Он ободряюще похлопал ее по руке и повел к выходу из дома. Рядом с галереей, где они стояли в ожидании выноса тел, был небольшой коридор с зеркальными стенами. Микки краем глаза поймала свое отражение. Господи, как ужасно она выглядит!

Девушка совсем недавно сделала себе короткую стрижку. Подружка в общежитии посоветовала ей высветлить несколько прядок, чтобы оживить прическу. Получилось классно, все так говорили. Стрижка очень шла Микки, сглаживая острый подбородок, а непокорная золотистая прядка, то и дело падавшая на глаза, придавала шаловливый вид. Да еще нос обгорел и шелушился — за несколько дней до возвращения в Индию Микки удалось вырваться на несколько дней позагорать на пляж на Кейп-Код. И теперь ее облик совсем не вписывался в обстановку родного дома.

Микки просто умирала с голоду, ей хотелось пить и она уже с ног валилась от усталости. У нее было единственное желание — наконец остаться одной, но она знала, что все эти люди разойдутся еще очень нескоро. Таковы традиции.

Потом ее тетки возьмут на себя бытовые проблемы, родственники-мужчины будут управлять империей ее отца… А самой Микки предстоит провести ближайшие десять дней дома, принимая соболезнования. И все! Будь у нее выбор, она бы тут же положила конец этому кошмару. Родители умерли. На всех остальных ей наплевать. А им наплевать на нее. Если бы она могла, то первым же рейсом улетела бы в Бостон. Вернулась бы к учебе, к друзьям, к Шону. Через какие-нибудь три месяца ей исполнится двадцать. Ее жизнь здесь, в Индии, в Бомбее, на Непеан-Си-роуд окончена. Неужели это непонятно людям в белых траурных одеждах, которые толпятся сейчас вокруг?

Раманбхаи взял Микки за руку и прошептал:

— Ты отлично держишься, молодчина. Продолжай в том же духе. И ничего не бойся. Я буду рядом. Мы всем покажем, на что ты способна. Я уже поговорил с юристами, они готовят документы. Хорошо, что твой папа оставил завещание. Как чувствовал. Маллика Хиралаль, имею честь сообщить тебе, что с завтрашнего дня — да, прямо с завтрашнего дня — ты возглавишь «Хиралаль Индастриз». Выше голову! Взгляд потверже. Пусть все знают, что отныне им предстоит иметь дело с тобой.

Не успела Микки опомниться от этой новости, как до ее слуха донеслось пение священнослужителей. В дверях показались ее дяди и двоюродные братья с украшенными цветами телами покойных на плечах. «Рам наам сатья хаи, Рам наам сатья хаи», — монотонно повторяли толстые священники. Вскоре напев подхватили все присутствующие. Солнце поднялось уже довольно высоко и било прямо в глаза.

Вдруг какой-то шум нарушил ход церемонии. Микки пригляделась, пытаясь понять, в чем дело. В галерее, ведущей в дом, она разглядела тонкую фигурку потрясающе красивой девушки, которая препиралась с Раманбхаи и двумя дядями Микки. «Ну и красотка!» — невольно восхитилась она, и только потом ей стало интересно, откуда взялась эта девушка и кто она вообще такая. Микки смотрела на нее, будто завороженная, а девушка тем временем перешла на крик, требуя, чтобы ее впустили.

Микки растерялась. Разве можно не пустить кого-то на похороны? Это не принято. В таких случаях приходят все, кто захочет. Почему же Раманбхаи выгоняет эту девушку? Она вполне прилично выглядит, к тому же такая красавица. Микки пригляделась повнимательнее. Стоп. Нет, тут, наверное, какая-то ошибка. Разве эта девушка ей не родственница? Где же они могли видеться? Она не могла отвести взгляд от точеной фигурки незнакомки, эффектно прорисовывавшейся на фоне ворот. «А ведь мы могли бы быть сестрами», — с удивлением подумала Микки. И правда, они были похожи. Даже очень похожи. Только у той девушки были роскошные длинные волосы, и одевалась она совсем не так, как Микки. В остальном сходство было разительное, особенно манера слегка склонять голову на бок и откидывать волосы со лба.