Сестры - [14]
— А спина-то! Целый клок вырван!
Нина, изгибаясь, старалась нащупать порванное место.
— Галя, ты дежуришь? Колючку отсюда убрать! — приказала Мария Михайловна. — А Нина за свое поведение будет наказана. — Она повернулась к Нине: — Ты вот просилась в Ботанический… А теперь останешься дома. Привыкай беречь свои платья!
Мария Михайловна накануне разрешила Лиде показать новенькой девочке Ботанический сад — пусть с Москвой знакомится! Нина, конечно, тоже запросилась. «Ладно, там видно будет», — сказала тогда Мария Михайловна. А раз «видно будет» — значит, отпустит, это все знают. Но теперь вот что вышло…
Нина всхлипнула и закрыла лицо руками:
— Я больше не буду, только пустите в Ботанический!
Мария Михайловна, не отвечая, повела Нину в кастелянную.
При виде взлохмаченной, оборванной Нины кастелянша всплеснула руками:
— Батюшки, что еще за фигура? Где тебя, голубушка, так угораздило?
— Тетя Даша, как эту козу одеть? — проговорила Мария Михайловна. — Найдется у вас что-нибудь?
— Озорница! Одно слово озорница! — ворчала кастелянша, проходя в соседнюю комнату. — Опять ей новое платье подавай… Да на тебя не напасешься!
Кастелянша вернулась с ворохом одежды и стала его перебирать:
— Это не подойдет — размер не тот… Из этого выросла, не влезешь… Разве что вот из этого перешить?
Наморщив лоб, Мария Михайловна изучала платье. Вдруг она отодвинула всю груду в сторону:
— Тетя Даша, не надо. Найдите ее прежнее платье, голубое.
Кастелянша ушла с головой в свой бездонный сундук и достала платье, которое трудно было назвать голубым. Его еле отстирали от угля, и оно все полиняло.
— Что ж, надевай этакую красоту. — И тетя Даша подала Нине платье. — Сама виновата.
Вздыхая, Нина стала покорно переодеваться.
Мария Михайловна ушла к себе в кабинет. А когда снова вышла в коридор, ее окружили девочки:
— Мария Михайловна, простите Нину!
— Она не будет больше!
— Ну, что вам стоит!
— И колючку оставьте!
Но обычно снисходительная, Мария Михайловна на этот раз была неумолима.
— Не просите, колючке у нас не место, у нас маленькие дети есть… Мы вот ее возьмем и отвезем в Ботанический, и всё…
В коридор вошла Нина в голубом полинявшем платье. Она низко опустила голову, размазывая слезы по щекам.
— Вот, полюбуйтесь! — показала на нее Мария Михайловна.
Девочки примолкли. Нина причиняла им столько неприятностей, а все-таки жаль ее… Вот была бы Лида, она, может, и уговорила бы Марию Михайловну. Но Лида с начальником штаба Шурой Трушиной уехала в Дом пионеров.
— Я буду послушная… Я больше не буду рвать платья… Я не нарочно! — Нина прижала руки к груди. — Я ведь нечаянно зацепилась. Спросите у Жени — она меня отцепляла.
Нина оглянулась.
Жени не было. Она уже давно убежала в сад и спряталась за кустами сирени. Женя думала, что ее здесь никто не найдет. Но как только она уселась на скамье, к ней подошла Аля.
— Женя, не расстраивайся! — Аля села рядом. Другой раз лучше отдежуришь, только и всего. А в вестибюль, давай попросим, пускай нас назначат вместе. Я буду тебе помогать.
Женя, не отвечая, стала щепкой рисовать на песке дом — стены косые, окна кривые.
Аля засмеялась, отобрала у Жени щепку, начертила трубу и тучу дыма.
— Аля… — Женя помолчала, а потом нерешительно проговорила: — Я давно хотела спросить: почему вестибюль называют залом дяди Вани?
— Потому что он дяди Ванин, — ответила Аля, наклоняя голову к плечу и любуясь своим рисунком.
— А кто этот дядя Ваня? Почему он вам пишет?
— Потому, что он летчик.
И Аля рассказала, как дядя Ваня приехал к ним первый раз. Высокий, здоровый такой, в скрипучем кожаном костюме. Он вошел и сказал:
«Здравствуйте. А вот и я!»
Девочки сначала стеснялись незнакомого военного. Но потом они узнали, что это их шеф, летчик-истребитель Иван Васильевич Вершинин. Он вынул из кармана толстую пачку знакомых треугольников и показал девочкам. Эти письма они посылали шефам в авиационный полк.
Девочки обрадовались, повели гостя в зал, стали рассказывать, как они учатся, показывать свои игрушки.
Летчик вдруг почему-то сделался грустный такой. Глядя на него, даже самые маленькие притихли. И тогда он сказал, что у него были жена и две дочки.
«Вот вроде тебя. — Дядя Ваня показал на самую маленькую девочку. — Но теперь их нет».
«А почему нету?» — спросила Аля. Она сама тогда была еще маленькая — ведь Иван Васильевич первый раз приехал два года назад.
На Алю со всех сторон зашикали.
Летчик ответил:
«Их фашисты убили».
Девочки не решались его расспрашивать. А он проговорил:
«Теперь вы — моя большая семья. Хотите моими дочками быть?»
Все закричали: «Хотим! Хотим!»
— Дядя Ваня нам часто пишет, посылает подарки. Вот ты его увидишь… Орденов у него — вся грудь!
— Орденов? — в раздумье повторила Женя. Орденов… Аля, а что, если мне уйти надо? Одной, по делу… Отпустят меня или не отпустят?
Она быстро поднялась со скамейки.
Аля с удивлением посмотрела на Женю:
— Нет, ты же еще новенькая. А куда тебе надо? Почему одной? Расскажи!
Женя насупилась, буркнула:
— Потом, в другой раз…
И ушла из сада.
«Чистые пруды, двенадцать «а». Конечно, так! Только не отпустят меня, вот несчастье!»
Женя шла по коридору. В вестибюле столпились девочки.
Имя французской писательницы-коммунистки Жоржетты Геген-Дрейфюс знакомо советским детям, В 1938 году в Детгизе выходила ее повесть «Маленький Жак» - о мальчике из предместья Парижа. Повесть «Как бездомная собака» написана после войны. В ней рассказывается о девочке-сироте, жертве войны, о том, как она находит семью. Все содержание книги направлено против войны, которая приводит к неисчислимым бедствиям, калечит людей и физически и морально. В книге много красочных описаний природы южной Франции, показана жизнь крестьян. Художник Владимир Петрович Куприянов.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.
Повесть о жизни девочки Вали — дочери рабочего-революционера. Действие происходит вначале в городе Перми, затем в Петрограде в 1914–1918 годы. Прочтя эту книгу, вы узнаете о том, как живописец Кончиков, заметив способности Вали к рисованию, стремится развить её талант, и о том, как настойчивость и желание учиться помогают Вале выдержать конкурс и поступить в художественное училище.