Сестры? No way! - [5]

— Мы выглядим прямо как сестры, — пошутила я.

— Но мы и есть сестры, — сказала она, с недоумением посмотрев на меня.

Иногда она не понимает шуток. Кстати, эти юбки рассчитаны на прохладное ирландское лето, а потому мы можем носить их круглый год. Алва хотела так сразу и пойти в ней, но я отговорила ее. Алва без колготок, а надеть юбку и черные носки с ботинками, по меньшей мере, глупо. Юбки нам завернули в бумагу, и мы положили обновки в пакет. В этом магазине огромное количество бумажных пакетов с бумажными ручками, и они вполне прочные.

Потом мы зашли в кафе со своими коричневыми пакетами и просидели там полчаса, пили капучино. Это был прекрасный день, какие обычно описывают в книжках, хотя мы и потратились. Но ведь не каждую субботу получается так провести время.

Мы еще посетили выставку в художественной галерее. Ни я, ни Алва совсем не разбираемся в искусстве, но хотели бы. Да, кстати, вход на выставку был бесплатный. Нам совсем не понравилось, потому что мы ничего не поняли. Все скульптуры оказались какими-то совершенными и к тому же были огорожены натянутой проволокой цыплячьего цвета с прикрепленными к ней перегоревшими лампочками.

Когда мы выходили из галереи, я неожиданно увидела маму. Мы выходили, а она как раз входила. Нас от нее закрывала толпа. Она толкала стеклянную дверь правой рукой, и что-то говорила, обращаясь к кому-то, шедшему рядом с ней. Что она делает здесь? А мама так оживленно болтала, что когда я увидела, с кем она говорит, мне не захотелось отвлекать ее. Это был высокий темноволосый мужчина, не так чтобы симпатичный, и, как мне показалось, худощавый для своего роста. Я увидела, как он наклонился и протянул руку, чтобы придержать дверь для мамы. На какой-то момент я остановилась как вкопанная, глядя на них, а потом устремилась за идущей впереди Алвой.

— Побежали быстрее к автобусной остановке, не то эти бумажные пакеты разорвутся.

Я даже и не подумала сообщить ей, что видела маму с темноволосым незнакомцем.

Вторник, 20 мая

Сегодня Алва играла в большой хоккей. У нее неплохо получается, только нужно тренироваться немного серьезнее. Кстати, она играет в команде, у которой в субботу состоится матч, так что ей ничего не оставалось, как идти тренироваться. Тем временем мы отправились делать покупки с мамой вдвоем, без Алвы. Это было здорово. Алва не канючила, чтобы ей купили шоколадного печенья, и я могла сконцентрироваться на том, что лучше для семьи. Мы толкали перед собой тележку и спокойно обсуждали, что купить, а что нет. Может, это и звучит странно, но именно в такие минуты у нас с мамой возникает взаимопонимание.

На выходе из кассы упаковывают товар, бойскауты не слишком хорошо знают свое дело. Почему-то они кладут грибы на дно сумки, заваливая их тяжелыми банками, замороженными продуктами, связками бананов, так что домой вы приносите месиво из грибов. Если бы у меня был маленький брат, я уверена, что он оказался бы посообразительнее. И тут меня словно осенило: ведь Гэвин — это и есть наш маленький брат. Мы всегда думаем о нем просто как о ребенке отца и Наоми. Конечно, это не то же самое, что настоящий младший брат, мы не можем научить его толково упаковывать продукты. Но как бы мы его ни воспринимали, он наш кровный родственник.

Я думала обо всем этом, складывая в сумку покупки, и в какой-то момент поняла, что стою с сеткой горячих булочек с изюмом в одной руке и туалетным утенком в другой, а на меня с любопытством смотрит один из бойскаутов. Встретившись с его пристальным взглядом, я улыбнулась и произнесла:

— Просто решила посмотреть, мягкие ли булочки. Не хочется, чтобы попались черствые, как кирпичи, не так ли?

Я знала, что выгляжу глупой, но попыталась не показать, что чувствую себя неловко. И еще мне вдруг стало стыдно за то, как я подумала о Гэвине.

Потом я взглянула на маму, которая закатила глаза, увидев сумму в чеке. В прошлом году ей стукнуло сорок, и она стала носить очки. Я чувствую себя в чем-то виноватой перед ней. От природы у нее густые волнистые волосы, красивого медового цвета, которые она носит распущенными, зачесывая назад. Всмотревшись в ее лицо, я заметила следы беспокойства, а ее красивая стрижка будто принадлежит кому-то другому, более молодого возраста что ли. Но когда мама повернулась и на ее губах сияла лучезарная улыбка, я отметила, что она мгновенно похорошела, и почувствовала облегчение. Мне захотелось крепко обнять ее и сказать, что все в порядке, но она бы сильно удивилась, поэтому я просто улыбнулась в ответ. Потом и я закатила глаза — по поводу упаковщиков. Мама кивнула соглашаясь, но все равно бросила двадцать пенсов в их корзину для сборов.

Среда, 21 мая

Этим вечером мама снова провисела на телефоне все время, отведенное мне для занятий. Ей кто-то позвонил, и, конечно, в этом нет ее вины. Я умираю от любопытства: может, это тот самый незнакомец? Надеюсь, он. Было бы отлично, если бы у мамы появился — не знаю, как назвать: «бойфренд» звучит как-то несолидно, «мужчина» — слишком сухо, «партнер» — официально, «друг» — расплывчато и непонятно. В общем, возможно, это звонит человек, с которым я случайно увидела ее в галерее. А может быть, она просто объясняла ему, где находится гардероб, а уж остальное я нафантазировала? Или они просто обменялись репликами, увидев что-нибудь на улице? Да, но с кем тогда она разговаривает сейчас? Надеюсь, он хотя бы не женат. Мама никогда не станет встречаться с женатым мужчиной.