Сестры - [27]

Марка шампанского? А, «Хейдсик». Как всегда «Хейдсик». Именно его пили до войны, и Уинстон оставался ему верен. Вы записали? Какой же вы все-таки грязный проныра!

Для Джеки Ари был пиратом, Одиссеем и Зевсом в одном лице, и еще в нем было кое-что от Блэк Джека. Кстати, все греки, не знакомые ей лично, особенно Ливаносы, с которыми мы с Поландом так тесно общались в Лондоне, производили на нее большее впечатление, чем она признавала.

А как они распоряжались своими деньгами! Когда вы обладаете таким капиталом, как Старик, то следите за тем, чтобы ваши дети хорошо учились, чтобы стать президентами Соединенных Штатов. У Ливаносов же было иное мировоззрение. Они собирали все апельсины и оставляли их для себя и своих гостей. Их мир был большим садом.

В тот период Ливаносы заполучили у американского правительства монополию на продажу «Либерти Шипс» — вы слышали об этих кораблях, которые они поставляли, еще не зная, что нацисты потопят их. Они не хотели, чтобы Ари становился членом их мафии, а для него брак с дочерью Ливаносов был выгодным делом. Во всех смыслах этого слова. Ей было семнадцать, ему — сорок шесть — сорок пять. Каков реванш! Он увел их дочь к ярости Ниархоса, который наметил ее для себя, и последнему пришлось удовольствоваться ее сестрой Эжени; Атена на самом деле была слишком молода. Я тороплюсь, все же новая встреча с Ари оживила в нас с Джеки Воспоминания.

Несомненно, она была искренна, когда сказала, что забыла о моем пребывании на корабле. В те времена мы составляли единое целое. И, разумеется, рассказывали друг другу обо всем. На многие годы, да, именно годы, мы оставили этот круиз в прошлом и никогда не возвращались к нему, так как то, что произошло потом, вызывало у нас горькие воспоминания.

Супруг Джеки был в ярости. Он проводил кампанию, чтобы переизбраться на второй срок в 1964 году, и узнал, что Поланд захотел развестись и жениться на Шарлоте Форд, а я собираюсь выйти замуж за Ари.

Не могу сказать, что это было совсем неверно. Поланд уже не шел на уступки, ему осточертел Питер Бирд, и он действительно хотел связаться с Фордами. А я не видела препятствий, мешающих мне сменить его на Ари — на эту чудесную жизнь, на греческое лето. Однако Джеки рассказала все своему мужу, и он положил этому конец. Ари даже запретили въезжать в Соединенные Штаты.

Нежелательное лицо.

Черный список.

Антиамериканская деятельность.

ФБР.

Можете поверить, он усвоил урок и тихо исчез.

Я вернула себе Поланда, который разрыдался на моем плече.

Сегодня я убеждена, что Джеки потому помешала мне выйти замуж за Джеффри, что не находила его достаточно хорошим для меня, а еще по причине обветшалых остатков своего Былого Великолепия. Это не было эгоизмом, это было любовью.

Сейчас-то я понимаю, что произошло.

Нет, вы смотрите не тот фотоальбом. Круиз с Джеки — в голубом, это было намного раньше. В 63-м мы бы не надели такие купальники.

Итак, в 63-м на яхте Ари ничего не произошло. И это было к лучшему. Супруг Джеки влип в занятную историю с девицами из Лондона, тем не менее это не стало достоянием общественности. Вы и в самом деле слишком молоды. Лондонские барышни были танцовщицами. Их звали Мэнди Райс Дэвис, Мария Новоротни и Кристина Килер. Я была знакома с Кристиной, она спала с Профумо, английским министром. Вам всё нужно объяснять! Я полагала, что журналистика — это знание материала!

Кристина была знаменитостью в Кенсингтоне. Она взбиралась на мужчин и делала сама всю работу. Когда она приехала в Нью-Йорк, Джеки гостила у Старухи в Хайэнис Порт. Без мужа. Он переспал с Кристиной в «Плазе», а затем произошла грязная история с Гувером, главой ФБР, и Бобби со своим братом отправились в Лондон, чтобы замять скандал с этой старой развалиной Макмилланом, премьер-министром, который был болен так сильно, что его жена Дороти признавалась, что предпочла бы покончить с ним сама.

Понимаете, Кристина работала на Врага. На русских.

От этого круиза не осталось приятных воспоминаний. Вот потому-то Джеки и не связывала меня с ним. Это было в ее стиле: все плохое она принимала на себя.

Когда я снова оказалась на корабле Ари, то встретила тех же самых людей. Итальянцев, греков, англичан. Они не изменились.

Мы изменились. Мы. Мы похоронили Бобби в Арлингтоне в окружении тысяч горящих в полумраке свечей. Джеки порвала с Дэвидом Харлечем, который стал снова свободным после смерти своей супруги Сиси. Он очень нравился мне, несмотря на то, что мы с Джеки были в ссоре. Мне так и не довелось увидеть их вместе: Джеки и Дэвида, и все же Дэвид приезжал ко мне — я познакомилась с ним в Лондоне, он был внуком маркиза Сэлизбери. Джеки не вышла за него замуж, так как он не подходил по двум причинам: его капитал был недостаточно крупным, а любовь — недостаточно сильной; он говорил, что ей требовалось столько же любви, времени и внимания, сколько ребенку. Мы с Сесилем Битоном были уверены, что он женится на ней, и я испытала разочарование за Джеки, несмотря на то, что злилась на нее.

Сесиль виделся с Джеки и держал меня в курсе дела.

Джилпатрик тоже продержался не больше Уорнеска и других, предшествовавших им мужчин — компаньонов в путешествии, не более. В Мексику Джеки ездила без меня, точно так же как без меня она ездила в Камбоджу.