Сестренки - [24]

— День добрый. И как вам после каникул? Наверняка валялись на берегу моря, поджариваясь на солнышке, словно тюлени на пляже… Вижу, что последние недели на физкультуре вы совсем ничем не занимались… Стыдно.

Девицы невыразительно бурчат.

— Хочу вам напомнить о существовании неких мышц, о которых вы наверняка учили на уроках биологии, — с издевкой усмехается преподавательница. — А для разогрева начнем с пятидесяти отжиманий.

Она легко опускается на пол, опираясь косточками — пальцы бережет… Громко отсчитывает. После пятого отжимания половина класса в ауте. После десяти Станислава остается сама. Пятьдесят…

— Ваше физическое состояние даже не слабое, оно просто ужасное, — вздыхает учительница, поднимаясь. У нее самой даже не сбилось дыхание. — Начнем с упражнений для общего развития. Придется вам потренироваться и дома, хотя бы часик на дэнь.

Иногда, чтобы подчеркнуть важность своих слов, Станислава пользуется забужанским акцентом, подбрасывая в речь украинизмы. Если преподавательница в подобном настроении, будет лучше выполнять все ее указания послушно.

Сорок минут, наполненные приседаниями, наклонами, отжиманиями… Большая часть учениц не способна сесть на шпагат… Они не могут сделать наклон вперед и коснуться пола запястьями. Большинство не способно достать пола даже кончиками пальцев. Говоря по правде, те времена, когда их учительница могла коснуться головой колен, уже прошли, тем не менее, в гимнастической подготовке здесь ей нет равных…

Она вздыхает. Направляет память вспять. Как это было тогда, очень давно, когда сама была в их возрасте? Шестьдесят три дня продиралась она на коне в направлении далекой польской границы. На уворованной кляче, с ватагой янычар за спиной, без запасов еды, без баклажки, без гроша за душой. К счастью на полях еще стояли хлеба… Три стычки; Днестр она переплыла в октябре… Блин, да ведь каждая девушка с Кресов[33] была бы в состоянии толочься на коне целый месяц. Бывало, что казаки проводили в степи круглый год. Войны давно уже не было, мужики обабились, а девушки… лучше и не говорить. Мягкие, расползшиеся, несуразные… и ленивые.

Звонок. Ученицы со стонами застывают на полу, возле шведской стенки, на канатах. Девяносто наклонов для них так много? Стася прохаживается среди едва дышащих подопечных. Под самый конец она сама тоже немного запыхалась, но до состояния приятной усталости ей еще ой как далеко. Зато школьницы похожи на заезженных кобыл. Ноздри преподавательницы задрожали, когда в них ударил деликатный запах девичьего пота.

— Ладно, грязнули, выметайтесь под душ! — мягко, но решительно выталкивает она девиц из спортзала.

Что можно сделать с этим замечательным помещением, очищенным от учениц, но заполненным гимнастическим оборудованием? А все, что угодно! К примеру, можно потренироваться с саблей — для таких занятий квартира Станиславы явно мала, а на Плянтах она привлекала слишком много внимания прохожих. Итак…

Стася нырнула в подсобку. В течение пяти секунд содрала с себя тренировочный костюм и надела платье, сшитое по моде самого конца XVII века. Очень сложно найти наиболее непрактичный костюм для тренировок, но она выбрала его сознательно. Тот, кто научится сражаться в неудобной одежде, без труда справится и в любой другой…

Рядом с гимнастическими кольцами она подвесила солидную дубовую плашку на короткой, короткой цепи. Раскачала. Вытащить саблю из ножен — это всего две десятых секунды. Стася наносит первый удар. Не слишком сильно, чтобы кончик вонзился не слишком глубоко. Этой сабле уже четыреста лет, она служила еще ее деду. С памятками культуры следует обходиться весьма осторожно. Рубящий удар с плеча, защита — гардэ, рубящий с полуоборота. Умение позабыто. Лучше всего было бы поработать в паре с живым противником… Но где такого найти? Например, у двери.

Катаржина Крушевская скромненько сидит на краешке низкой лавки и смотрит на демонстрацию владения холодным оружием с легкой усмешкой.

— О… — кузинка опускает саблю и направляется к гостье. — А мне казалось, будто бы дверь я закрыла.

Как интерпретировать ее вопрос? Выгоняет? Нет, это всего лишь удивление.

— Замок «йейль», щурится Катаржина. — Шестнадцать секунд для начинающего воришки, восемь — для опытного. Сама я никогда более десяти секунд не тратила, похоже, таланта мне не достает… Честно говоря, я надеялась, что мы вместе пообедаем в столовке, но ты не пришла…

— Не затем я живу чуть ли не половину тысячелетия, чтобы умереть из-за сальмонеллы.

— Это так, — склонила та голову в сторону, — но могу тебя порадовать тем, что здесь кормят намного лучше, чем в государственных школах.

— После уроков, когда вернемся домой, сделаю тебе такую свиную ножку с медом, что умрешь от восхищения…

— Свинина и мед? — на лице преподавательницы информатики написано изумление. — Я и не знала, что эти два продукта совместимы.

— Если знаешь соответствующие приправы. Сама убедишься: пальчики оближешь. Прости, через десять минут урок французского, а мне еще нужно быстренько принять душ.

Она снова переодевается в тренировочный костюм. О ней и так уже достаточно болтают. Но если бы появилась сейчас в коридоре в платье семнадцатого века, сплетням вообще не было бы конца. Стася моется быстро, но тщательно. Странный, вибрирующий звонок за толстой, бетонной стенкой. Черт, это уже на урок… Девушка спешно вытирается и одевается, подавляя нарастающую панику. Учитель не может опаздывать. Это позор. У нее же чувство обязанности развито очень сильно. Даже слишком…