Сестра моя – смерть - [29]

Какой все же у них старый, неказистый дом! Даже в темноте видно, какой он убогий. Калитка на ржавых петлях скрипит так жалобно, словно плачет. Все неухоженное, сразу чувствуется, что в доме нет мужика. Но теперь-то будет: отец Юлиан Озерский починит и покрасит забор, во дворе наведет порядок, с огородом поможет, поставит теплицы. А собаку они новую заведут, породистую.

Как только маме обо всем этом сказать? И когда?

Не сегодня. Сначала надо ей самой с ним познакомиться. И сегодня мама, наверное, будет ругаться за то, что задержалась. И… ну, в общем, не сегодня.

А может, отец захочет на маме жениться? Он ведь теперь вдовец. Вот было бы счастье!

* * *

– Где ты была?!

Мама, Зоя Иконина, свирепо смотрела на нее и совсем не предчувствовала счастливых перемен в их жизни.

– Двенадцатый час давно! Где ты была?

– Не сердись, мамочка, я немного задержалась… – Люба заискивающе ей улыбнулась.

– Я тебя спрашиваю, где ты была?

Не сегодня, не сегодня, сегодня нельзя. Но как же ей тогда объяснить свою задержку?

– Я была в ресторане.

– Где?!

– Все хорошо. Со мной ничего не случилось, честное слово. – Люба сняла куртку, повесила у двери на гвоздик. – Меня пригласили в ресторан, что в этом плохого?

– Кто пригласил? – Мать схватила ее за плечо и развернула к себе лицом. – Говори! Все говори! Что было?

– Ничего не было. Я ходила на свидание. – Люба подергала плечом и улыбнулась кокетливо и даже немного гордо – ну в самом деле, есть же чем гордиться! – По-твоему, меня уж и на свидание не могли пригласить?

– Да кто, кто тебя пригласил?!

– Один человек. – Люба сладко потянулась. – Мужчина.

– Понятно, что не женщина! – Мать совсем рассвирепела. – Я спрашиваю, кто он такой?

– Просто мужчина. Я, может быть, замуж за него выйду, – неожиданно прибавила Люба. А с другой стороны, почему неожиданно? Может, все так и произойдет, и в самом деле выйдет она, Люба, по утверждению всяких дураков убогая калека, замуж за иностранца. И уедет с ним за границу. Жалко, что не спросила, из какой он страны. А вообще, какая разница? Наверное, из хорошей, благотворительные общества существуют только в развитых странах. И говорит по-русски он здорово, даже акцент почти не чувствуется – хорошую школу кончал. А хорошие школы только в богатых странах бывают.

– Замуж? – Мать посмотрела на нее как на сумасшедшую. – Он что, сам тебе предложил?

– Он иностранец. – Люба опять блаженно улыбнулась. – У нас скоро будет счастье, мамочка! Я пока не могу тебе рассказать… Завтра я снова на свидание пойду, так что ты меня не теряй. И шарф себе куплю, на нашем рынке, возле фабрики, я уже присмотрела.

– Шарф я могу тебе связать, зачем лишние деньги тратить? А со свиданием… Не знаю… Будь осторожнее, дочка. Домой к нему не ходи.

– Хорошо, я ведь понимаю. Мы, наверное, опять в ресторан пойдем. Да, – печень снова дала о себе знать болезненным толчком, – где у нас тут таблетки, мне что-то нехорошо.

Вечер прошел вполне мирно: мама успокоилась. Они выпили чаю и легли спать. Только было непонятно: отчего так быстро успокоилась мама? Неужели не поверила про свидание и про иностранца? Если так, это обидно, неужели и она думает, что у Любы нет и не может быть парня, что она совсем какая-то не такая и никому не нужна? А вообще-то, может, и правда не нужна. Но это не страшно, главное, теперь у нее есть отец, ему-то она точно нужна.

Алена все портит, Алену она боится и ненавидит заранее. Алена, конечно, подумает, что она захочет занять ее место, и будет мешать. И жаль, что мама, Зоя Иконина, – не ее родная мать. Она хорошая, добрая, самая лучшая мама на свете, хоть, наверное, не поверила про свидание и иностранца. Лучше было бы так: папа нашелся, а мама на самом деле ее родная, и Алены нет, умерла в детстве от какой-нибудь болезни, или под машину попала, или ее змея укусила.

* * *

Мама оказалась права: никакого свидания не было. То есть они, конечно, встретились на следующий день у «Матрицы», как и договаривались, но никакое это было не свидание. Он ее даже в ресторан не пригласил и не говорил больше, что у нее хорошая фигура. И на новый шарф не обратил внимания. Мог бы хоть ради приличия сказать комплимент.

Сначала Люба обиделась, но потом поняла, что он просто деловой человек и у него нет времени, чтобы терять его на всякие глупости. Он сразу приступил к делу, едва они успели поздороваться.

– Ну как, вы подумали? – спросил довольно сухо. – Надеюсь, за ночь ваш взгляд изменился?

Вопрос был задан не совсем понятно. Люба стояла, улыбалась, крутила кисточку от шарфа и не знала, что отвечать.

– Вы хотите, чтобы Юлиан Озерский признал вас своей дочерью? – спросил он напрямую.

– Да! Хочу! Конечно хочу! У меня никогда не было отца. Поедемте к нему прямо сейчас. Очень хочу его увидеть, познакомиться, поговорить. – Люба соскочила со скамейки, на которой они сидели. – Поедемте, я готова. Ну. – Она потянула его за руку.

– Мы сейчас поедем, и вы увидите отца, но насчет познакомиться и поговорить… Это пока преждевременно.

– Преждевременно? Почему преждевременно?

– Имеются некоторые сложности.

– Какие сложности? – Люба в нетерпении застучала пяткой по снегу. – Он – мой отец, я – его дочь, в чем сложности, не понимаю.