Сестра Марфа - [22]

Он беззаботно улыбнулся и раскрыл свои объятия.

— Ну что, скучала по мне?

А Марфа только стояла в каком-то странном оцепенении, и в душе у нее смешалось множество различных чувств: злость за то, что не послушался и оставил ее; неистовая ярость за то, что так легкомысленно бросился в огненную копоть и даже не задумался о том, какими последствиями такой поступок обернется ему самому; невероятная радость за то, что сейчас он снова здесь, а его мантия сверкает даже ярче, чем прежде; а еще разочарование от самой себя за то, что испытывает все эти чувства, и за то, что уже совсем не отрицает существование Туманного божества в их мире, созданном Огнекрылом. Вот только на лице у Марфы не отразилось ни единой эмоции.

Так бывает, если перемешиваешь все краски из палитры одновременно, — получается самый обыкновенный белый цвет. Когда в сердце взрывается ярчайшая гамма чувств и перепутывается в единый комок, то потом уже не остается сил на то, чтобы мимикой объяснить собеседнику свое внутреннее состояние. Вот и Марфа беспомощно продолжала стоять с пустым безжизненным взглядом, не способная вымолвить и слова.

— Эй, ну ты чего?.. — игривая улыбка стерлась с губ. Туман приблизился к слухарке и набросил ей на плечи теплое дымчатое покрывало. Марфа дрожала всем телом от холода, хоть сама того и не чувствовала. А повсюду вокруг распростерлось море застывших снегов, словно бы олицетворение чувств слухарки. Кто бы мог подумать, что такой скучный цвет может хранить в себе столь многокрасочную палитру?

«Ты хочешь, чтобы я ушел? Не желаешь видеть меня? Я больше не нужен тебе?..» — Туман приближался все ближе, а его лиловые глаза становились все ярче. Туман пах морозным утром и свежими листьями. И в этот раз Марфа сама позволила ему заползти в свою голову.

Облачной дымкой Туман обволакивал мысли слухарки, бережно перебирал их в руках, как самое ценное в мире сокровище и именно таким оно и было для Туманного бога. Глубоко вдыхая каждую частичку, каждую пылинку и песчинку призрачных образов мыслей Марфы, ловя каждый мельчайший отзвук и отклик, Туману хотелось и самому раствориться в этом вихре бушующего марева, что разверзлось в сердце слухарки. Хотелось навсегда остаться внутри этих ярчайших всполохов и теплых огненных вспышек. Чтобы вечно видеть перед собою осязаемую оболочку тех чувств и эмоций Марфы, которые сам он так долго и так отчаянно жаждал однажды увидеть в ее глазах. И вот они, здесь, совсем близко. Настоящие, живые, беззащитные, ничем не скрываемые. Впервые Туман понимал Марфу так же хорошо, как самого себя, словно бы их «я» слились в единое целое, обратившись в единый организм. Впервые Туман ощутил то чувство, что люди называют «счастьем».

Очень крепко Туман обвил плечи слухарки и уткнулся носом в изгиб ее шеи. Так крепко, что взгляд у Марфы помутился, а ноги ослабели. Слухарка и заметить не успела, как сознание ее отделилось от телесной оболочки и приняло облик безликого призрака.

«Не бойся. Я верну тебя», — шепнул ей Туман и, схватив за руку, унес туда, куда звали его чувства и желания.

Леса и сугробы, горы и долины, деревни и замки — все это проносилось в стремительном водовороте. И все, что могла Марфа, так это поспевать за Туманом и слушать его истории и взволнованные речи. Впервые она видела его таким воодушевленным. Может быть, потому что теперь она могла видеть мир его глазами?

Туман показывал Марфе свои самые любимые места: озера и реки, низины и овраги, поросшие мхом болота, остроконечные вершины скал и пологие хребты холмов. Марфа смотрела на все это многообразие природного ландшафта и пыталась вообразить, как Туман жил все это время. Словно воочию, она увидела, как Туманный бог блуждает среди болот, как ступает по гладкой поверхности озерной воды, как засыпает в глубоких оврагах, небрежно разбрасывая свою долгую шаль повсюду. И отчего-то каждый раз, когда Марфа воображала эти картины, сердце у нее болезненно сжималось.

«Куда ты ушел после того, как…» — Слухарка не закончила фразы, но Туман все равно ее понял.

— Мне нужно было очиститься… — ответил он, смотря куда-то вдаль. Туда, где смыкались кромки облаков над полосой горизонта. — И я улетел туда, где круглый год зеленеют сады и цветут деревья, искал дожди и ливни, вот они и смыли с меня всю скопившуюся грязь.

«Ты никогда не был грязным».

Туман вздрогнул и обернулся, а Марфа и не заметила, как произнесла эти слова, но сейчас все ее мысли были обращены вслух. Туман собирался сделать шаг ей навстречу, как вдруг позади него слухарка что-то углядела. Это были люди и, похоже, они спускались в некое подземелье. Марфа сама не заметила, как последовала за ними. В подземном помещении собралась целая толпа людей, горели свечи, а по центру на небольшом постаменте стоял человек в странной маске. Однажды Марфа уже видела этого человека, и ей ни с чем не спутать этот голос.

— «Альтер Корифе ун лан, ван тольц. Онде ум крон!» — прочел человек в маске. — Знаете ли вы, что означает эта фраза? Язык глоров невероятно богат. В одном слове они были способны запечатлеть целую историю. А эта фраза взята из сто семнадцатой главы Учения, в которой повествуется о Корифее, что отрубил себе руку, а Огнекрыл даровал ему за это вечную жизнь. Ничто в этом мире не достается без жертв, — вот, о чем хотел рассказать нам Огнекрыл. И мы не сможем одолеть горцев, если не отважимся на риск!