Сестра Марфа - [16]

Марфа резко обернулась и наконец посмотрела Туману в глаза. Кажется, она почти смогла разобрать их цвет в этот раз — иссиня-фиолетовый. А Туман лишь рассмеялся, и только Марфа смогла услышать этот заливистый хохот. Порой слухарке хочется проучить его, как непослушного ребенка, да вот только попробуй словить его. Убежит же, негодяй!

Марфа скрестила руки на груди и вздохнула.

— Может, мне лишь грезится, что я тебя вижу и слышу твой голос? — говорила она скорее для себя, чем для него. — А на самом деле ты ничто иное, как порождение моего разума? Мое искушение и главное испытание, ниспосланное Огнекрылом?

— Если так… — игриво усмехнулся Туман и заглянул ей прямо в глаза. — …Попробуй избавиться от меня.

Вот только как избавишься от того, кто даже в твои мысли забираться умеет? Сколько бы не ворчала Марфа, Туман все равно следовал за ней повсюду, мешал сосредоточиться, иногда даже пакостил. Читал ее книжки и записи, а затем разбрасывал повсюду. А сегодня умудрился так сильно затуманить ступеньки, что Марфа, спускаясь по ним, оступилась и упала прямо Туману в объятия. Ох и досталось же ему после этого! Надолго слухарка с ним не говорила и весь день игнорировала его присутствие. Сколько не подлизывался Туман, сколько придумывал уловок, даже снова ребенком обратился, а Марфа все равно не обращала на него внимания. И как уживаться с этим неугомонным существом? Вот так посмотришь, и совсем не похож он на божественное создание, всего лишь ребенок несносный. Вот только не знала Марфа, что не только облачно белым бывает Туман, но, пожалуй, пока что ничего иного ей и не следовало знать.

Целыми днями в соборе дел невпроворот: в зале слушаний прибраться, разделить подати храму между жильцами монастыря, порядок в библиотеке навести и уследить за тем, чтоб все в соборе работало исправно. Ведь достаточно крохотной поломки, чтобы весь механизм разладился и остановился.

Петляя долгими коридорами, Марфа выполняла то одно поручение, то другое, а Туман следовал за ней, притворившись ее тенью. Как вдруг слухарка почувствовала странный запах и остановилась. Ничего хорошего не предвещал этот аромат, недоброе просочилось в храм, и виной тому был совсем не Туман.

Обоняние вело слухарку ко внутреннему двору собора и, следуя этому порыву, Марфа чувствовала, что увиденное до боли поразит ее сердце. Так и случилось.

Открывшееся глазам Марфы зрелище повергло в холодное оцепенение. Перед ней был один из тех самых дефектов, пусть мелких и не катастрофических, но способных развалить собор до самого основания. Младшие слухарки стояли, убрав с лица фатиновые вуали и закатав рукава до самого локтя, а рядом с ними валялись корзины с лечебными травами, небрежно брошенные на землю. Девушки поочередно передавали друг другу самодельную сигарету, втягивали в легкие едкий дым, в наслаждении поднимали головы к небу и опирались спинами о стены собора.

Туман усмехнулся и, играючи, подхватил табачный дымок, рисуя им воздушные узоры.

«Видишь? И они тоже поклоняются мне, Туманному богу».

Марфа дернулась и тем самым выдала свое присутствие. Завидев старшую слухарку, девушки шумно вздохнули, самокрутка выскользнула из девичьих пальцев, упала в белый снег и тут же погасла. В глазах слухарок — чудовищный страх и ужас, и только одна из них, самая высокая, продолжала смотреть с нескрываемым вызовом. Сестра Берта. К ней Марфа и приблизилась. Секунду-другую старшая слухарка смотрела в глаза младшей и, казалось, они могли прожечь друг друга так же, как кончик сигареты прожигает снег.

— П-простите нас, сестра Марфа! — чуть ли не плача причитала одна из слухарок и упала на колени в снег, за ней повторили и две другие, и все поспешно опустили на лица вуали.

— Мы виноваты, — наконец заговорила и сестра Берта и тоже потянулась рукой к своей фате. — И просим прощен…

Резко схватив вуаль на лице Берты, Марфа смяла ткань в кулаке так сильно, что ткань затрещала от натяжения.

— Просить прощения тебе стоит не у меня, а у храма, который ты осквернила. — Потянув фатиновую ткань на себя, Марфа заставила Берту наклониться и оказаться вровень с ней. — Уверена ли ты, что все еще хочешь носить эту вуаль?

Марфа долго смотрела в глаза той, что ослушалась правил собора, наблюдая за тем, как бегают ее расширенные зрачки, как одна за другой сменяются эмоции: гнев, раскаяние, вина… и снова гнев.

Одним движением Марфа оторвала кусок вуали от чепца и крепко сжала в кулаке. Берта смотрела на свою фату в руке старшей слухарки и чувствовала себя так, как будто сестра Марфа только что оторвала ей руку, а не обычную ткань.

— Почему… почему вы… — шептала она, не в силах примириться с чувствами, бушующими в сердце. — Почему вы такая идеальная, сестра Марфа? Да вы просто не способны понять, что мы, в конце концов, люди! Слухарки не ангелы, лишенные человеческих чувств и эмоций. Неужели мы не имеем права хотя бы на крохотные слабости!

— Собор Огнекрыла не терпит слабых. Если ты желаешь иной жизни, уходи за его стены, а мы при случае не откажем тебе в исповеди.

— Вы… вы… — Берта сжимала кулаки до крови, еле сдерживая бушующую ярость.