Сестра Грибуйля - [24]

До этого Грибуйль оставался невозмутимым, но догадавшись о недовольстве сестры, он принялся обходить залу большими шагами и бить себя по голове, приговаривая:

– Я опять сделал глупость! Это у Каролины на лице написано! Сударь, окажите милость, попросите ее не злиться на меня! Я ведь не нарочно! Кто угодно может зацепиться за фарфоровое блюдо, когда оказывается рядом! Да еще с такой головой, как у мадам! Мог ли я представить, что ей так начешут волосы, что голова станет как бочонок? Нечестно на меня за это дуться. Не правда ли, сударь, это несправедливо?

Г-Н ДЕЛЬМИС. – Слушай, Грибуйль, ты не сделал ничего преступного, но проявил неловкость и дерзость, а когда служат, нельзя быть неуклюжим и невежливым.

ГРИБУЙЛЬ. – Легко сказать, сударь; поглядел бы я, как бы вы таскали дюжину блюд и тарелок, как я сегодня вечером, ничего не разбив (никто же не может сказать, что я что-то разбил) – и вообще: сердиться из-за компотницы, которую опрокинули на уродливое платье (а оно уродливое, сударь, уж можете мне поверить, раз я утверждаю), на уродливое платье, говорю я, и на прическу!.. а что за прическа!.. В конце концов, если месье считает мадам в таком виде очаровательной, мне нечего сказать; но… уж точно, если бы я был на месте месье, то заставил бы мадам отказаться от такой прически… и… она стала бы только лучше… то есть я не говорю, что мадам стала бы совсем красивая… нет… я этого не говорю… но она была бы… недурной, во всяком случае, смеяться ей в глаза не пришлось бы.

– Грибуйль, Грибуйль, – ответил г-н Дельмис, сдвинув брови, – если ты будешь продолжать такие речи, то боюсь, что и я, и жена с тобой поссоримся.

ГРИБУЙЛЬ. – Не бойтесь, сударь, я не скажу мадам то, что говорю вам. Но я почти уверен, что вы на меня не рассердитесь и не выдадите и что Каролина тем более не узнает, что я тут наговорил. Верно она предупреждала: «Не напоминай хозяйке про ее возраст».

Г-Н ДЕЛЬМИС. – Ага! Вот и Каролина тебе так сказала.

ГРИБУЙЛЬ. – Да, сударь, а я-то позабыл и проболтался мадам, что она выглядит старой! Ах! Правильно Каролина делает, что сердится на меня! Боже мой! Боже мой! Как же я несчастен! Каролина на меня сердится!

Г-Н ДЕЛЬМИС. – Успокойся, бедный мальчик! Передай Каролине, что я тебя простил, что я тобой доволен; и она не будет больше сердиться. До свиданья, убирай со стола, да смотри не разбей ничего – и не бойся. Я буду твоим другом и заступлюсь, если понадобится.

ГРИБУЙЛЬ. – Спасибо, сударь, спасибо. Я очень признателен! Я не забуду вашу дружбу и тоже буду вашим другом, уж таким другом, который даст себя убить за вас!

XI. Великолепный десерт

Г-н Дельмис вышел, дружески попрощавшись с Грибуйлем, и тот принялся убирать тарелки и хрусталь.

– Отличный человек! – воскликнул он, стукнув в подтверждение слов стаканом по тарелке и разбив и стакан, и тарелку… – Ой! Опять несчастье! Ну что за невезение! Только со мной так бывает. Стоит произнести «Отличный человек!» – чтобы похвалить хозяина самым честным и достойным образом, и вот пожалуйста – стакан и тарелка вдребезги! Что ж, и сказать уже нельзя: «Отличный человек!»? Это уж слишком! Что за дом!

Грибуйль презрительно пожал плечами и продолжал убирать со стола. Относя последнюю стопку тарелок, он услышал голоса г-жи Дельмис и Каролины, ускорил шаг, чтобы не попасться им на глаза, и натолкнулся на Эмили и Жоржа, детей г-жи Дельмис, которые возвращались из гостей от тетушки.

– Гляди-ка! Грибуйль! – закричали дети. – По какому случаю ты здесь, да еще с кучей тарелок?

ГРИБУЙЛЬ. – Потому что я теперь друг вашего папы, мсье и мамзель, и служу ему дружескую службу.

ЖОРЖ. – Грибуйль – папин друг! Ха-ха! Вот так шутка!

ГРИБУЙЛЬ. – Вовсе не шутка, мсье. Можете спросить у папы… а он мой друг, и я имею полное право вам об этом сообщить.

ЭМИЛИ. – Папа – твой друг! Ха-ха-ха! Что за глупость! Папа – друг Грибуйля!

ГРИБУЙЛЬ. – Да, мамзель! А почему бы ему не быть моим другом, раз я его друг?

Каролина, услышав голоса детей и Грибуйля, прибежала и рассказала им, как и почему она и ее брат оказались в доме и почему Грибуйль занимался столом. Дети очень любили Каролину, часто забавлялись глупостями Грибуйля и поэтому были вполне довольны переменами в доме Они вбежали в гостиную, поцеловали родителей и принялись восторгаться прической г-жи Дельмис, к большому удовольствию Каролины, вложившей в нее все свое умение.

– Грибуйль уверяет, что я слишком стара, чтобы так причесываться, – со смехом сказала г-жа Дельмис.

– Слишком стара! Ничего подобного! Это вам превосходно идет, мама; всегда так причесывайтесь.

– Мне кажется, прическа красивая, но не слишком удобная, – сказал г-н Дельмис.

Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Вполне удобная, друг мой! удобнее некуда! Так хорошо, когда все волосы начесаны снизу вверх.

ЭМИЛИ. – А вы их вечером распустите, мама?

Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Я еще не решила, малютка; я в первый раз так причесалась.

ЭМИЛИ. – Долго придется расчесывать.

Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Нет, самое большее – четверть часа. Каролина об этом позаботится.

ЭМИЛИ. – Я очень рада, что Каролина теперь у нас; но Грибуйль? Он так глуп! Что он будет делать?

Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Сестра будет следить за его работой; он хорошо ей помогает.