Сессия: Дневник преподавателя-взяточника - [5]

На то заседание я пробираюсь, в соответствии с фамилией нового шефа, бочком и со скрипом. Опоздав на пару минут к установленному часу, успеваю заметить, что вроде бы все, кроме Дулкановой, в сборе. Продравшись к единственному свободному стулу, я тут же оккупирую его, но, благодаря пакету с подарками, который шуршит, как еж в кустах, устраиваю при этом такую аранжировку выступлению ректора, что на секунду он даже прерывается, и все разом смотрят на меня. Я виновато опускаю голову, и ректор продолжает:

– Вы должны знать, коллеги, что в назначении Виталия Владимировича никакой тайной подоплеки, никакой интриги нет. БЫЛ ДОКАЗАННЫЙ ФАКТ ВЗЯТКИ, и…

«Ого! – чуть не вырывается у меня. Пол-года назад я уже слышал эту фразу. От самого Бочкова. Балетов, председатель диссертационного совета, в котором я планировал защищать докторскую, назвал мне имя – «Виталий Владимирович Бочков» – и рекомендовал его недавно созданный журнал, в котором печатались статьи по экономике, юриспруденции и социологии. «А туда можно приткнуть и философию? Журнал-то вроде специализирующийся на конкретике!» – спросил я тогда у Балетова. «Конечно. У них официальная плата – триста рублей за страницу, и под шапкой социологии они публикуют все, что угодно. Сходите, познакомьтесь. Там секретарь Венерочка – спросите у нее, когда он будет. Он – человек занятой: депутат, бизнесмен, – но у себя в офисе бывает регулярно». И я отправился во владения загадочного господина Бочкова, благо офис его находился в пяти минутах езды на трамвае, аккурат рядом с линией. Я вспомнил, как ко мне много раз подходили студенты из потока «03», прося помочь, потому что в преддверии получения диплома они не ожидали, что какой-то «мистер Икс» Бочков будет их немилосердно щемить. Но в то время я уже был достаточно обеспеченным по местным меркам человеком, чтобы браться за заработки, суммарно не превышающие двадцать тысяч. Да и судя по тому, что о нем рассказывали, это был не тот случай, когда можно подойти и так по-доброму сказать: «Мы с вами коллеги, я с дружественной кафедры – поставьте, пожалуйста».

Секретаря Венеру действительно хотелось называть «Венерочкой» – картинно красивая улыбка и контральтовый смех создавали такую ауру притягательности, которую нечасто встретишь. Сразу было видно, что у девчонки не просто приятная внешность, но и еще, что называется, «светлая душа». Осведомившись о порядке прохождения публикации, если принести статейку где-нибудь через неделю, я спросил, на месте ли ее шеф.

– Виталий Владимирович у себя, только что освободился, можете к нему зайти!

Пройдя по небольшому коридору, выполненному в манере «а ля обком», я открыл дверь, ведущую в начальственные покои.

Кабинет оказался впечатляющим и по размерам, и по дизайну. Особенно привлекал живописный портрет Александра Третьего, висевший почти прямо напротив входа. В дальнем правом углу сидел мужчина солидной комплекции лет сорока пяти, с артистической бородкой, и внимательно смотрел на меня.

– Здравствуйте, Виталий Владимирович! – стушевавшись, негромко произнес я. – Можно к вам?

– Проходите, проходите! Здравствуйте! – он вальяжно взмахнул рукой и указал на один из стульев, стоявших перед его внушительных размеров столом. Я пересек разделяющие нас метров десять паркетного пространства и, устроившись на указанном мне месте, непроизвольно посмотрел на занимавших весь левый угол стола огромных фэншуевских жаб.

– У вас, Виталий Владимирович, отличные аппартаменты!

– От других, – ответил он. Я хохотнул: кто-то еще помнит рекламу «Хопёр-инвеста, Отличной компании!». Хозяин аппартаментов оценил мою реакцию и улыбнулся, пригладив начинающие седеть темно-русые волосы.

– Меня зовут Игорь Сокол, Виталий Владимирович. Я с кафедры маркетинга нашего общего индустриального университета. Мне Михаил Борисович Балетов рассказал о вас. Может быть, и он вам про меня что-то говорил…

– Говорил, – кивнул Бочков, приставляя указательный к виску, как Марлон Брандо в «Крестном отце». – То, что вы выходите на докторскую, и вам нужно набрать необходимое количество статей в перечне ВАКа.

– Да, – подтвердил я. – Сейчас ведь минимум семь статей требуется, а у меня пока только одна в чистом виде. Ну, есть и еще, но это только если Балетов зачтет шесть мелких публикаций за три полноценных. Итого мне нужно как минимум три нормальных, чисто философских, а не смешанных с какой-нибудь там педагогикой, статьи. Вообще – досадно! Еще недавно люди по четырем спокойно защищались, а сейчас это такой вопрос!..

– …Это вопрос вопросов, – прервал меня хозяин кабинета. – У нас журнал, как вы знаете, совсем недавно появился.

– Знаю.

– И мы подали заявку. Есть очень высокая вероятность того, что он станет ВАКовским…

– …Но ваш журнал ведь станет ВАКовским, наверное, только по экономике и праву, но не по философии, – на этот раз прерываю я Бочкова.

– Конечно, – согласился он. – Но вам ведь не помешает и общее количество статей набрать приличное, а работаете вы не только в философском, но и в политологическом жанре, насколько я знаю…

«Неплохая осведомленность… Балетов, наверное, успел ему сообщить про мою защищенную в Казани кандидатскую. Конечно, в контексте рассказа о банкете, который я с помощью матери устроил членам совета, и который они, как мне потом говорили, еще очень долго вспоминали. Значит, вспоминают до сих пор…»