Сессия: Дневник преподавателя-взяточника - [41]

– Тогда тебе самому мало совсем остается…

– Мало. Зато доказать что-то практически невозможно.

– Можно! Если захотеть…

– …Во всяком случае, гораздо сложнее, чем когда ты сам лично от них берешь. Возьми на заметку. Может, и тебе так стоит делать?

– Я же говорю – там мало выходит!

– Вот… – вздыхает Гала. – Твоя беда в том, что ты хочешь много и сразу. Ну, ладно – это твое дело. Но один случай у них – это да!… Не далее чем вчера про него рассказала…

– Что именно?

– У них сейчас один предмет идет. Вся группа собирает по пятнадцать тысяч за простой зачет.

– Сколько? – чуть не лишаюсь голоса я.

– Пятнадцать.

– За тройку фактически? Это вообще какие-то московские расценки. У нас нигде таких цен нет. Даже на юрфаке, я думаю. А что за кафедра?

– Материаловедения!

– Материаловедения?

– Да.

– И что: там такое сходит с рук?

– Ну, она мне сама сказала открытым текстом.

– А почему они не договорятся всей группой и не сдадут того, кто с них столько требует? Это же беспредел!

– Потому что это завкафедрой столько хочет.

– Какая разница! Даже деканов ментам сдают…

– А я узнавала. У него, говорят, родственник где-то на самом верху. Жаловаться бесполезно. К ректору подходили сто раз – он только плечами пожимает. Ты же Зинатову знаешь со своей кафедры?

– Да, вела она у нас что-то…

– Ну, вот: у нее здесь внук учится. Так она лично ходила к ректору и еле-еле отбила его, чтобы хотя бы с него денег не брали.

«…Такое мне, конечно, может только сниться», – думаю я.

– Ни хера себе… А собирают, конечно, посредники?

– Естественно. Если поймают кого-нибудь – через час позвонят, и их все равно выпустят. А зачет ты уже точно не сдашь. Сколько народу вылетело из института, не набрав вовремя нужную сумму, даже никто не считал! И мало того, этот заведующий всем своим на кафедре дает разнарядку: двадцати процентам вы ставите, восемьдесят процентов заваливаете и направляете ко мне.

– Круто, ничего не скажешь…

– …Круто! Как наша Анджела говорит – помнишь Анджелу? – «Я понимаю, конечно, – всем жить надо, но не столько же!»…

– …Слушай, он каждое лето может себе новый коттедж покупать, Кисюня. Или весь мир объездить…

– Да уж! Не то, что мы с тобой!

Мы одновременно смотрим друг на друга с завистливыми улыбками.

– В меде, я знаю, тоже есть человек, который себе коттедж построил. Знаешь, кто, Кисюнь?

– Кто?

– Один из принимающих этот-то, самый страшный для первокурсников предмет, где названия всех костей на латыни надо выучить…

– А-а, понятно! Ха-ха-ха!

– Вот! Никто выучить не может, он и построил. Но это, правда, за много лет. А тут всего лишь за год – по коттеджу…

– Ну, знаешь, – говорит она, – тебе вообще-то грех жаловаться. Даже в Перу, и то побывал.

– Сейчас вот жалею немного… Мачу-Пикчу – это, конечно, сильно, но и его, и плато можно было бы из Кубы посмотреть, пока там Фидель жив. Умрет – уже не то будет. К тому же в Перу красавиц дефицит, а на Кубе заодно можно было бы и с хорошенькими мулатками покувыркаться…

Она делает вид, что обижена, и поворачивается ко мне спиной, хотя я вижу, как она покусывает губы, чтобы не улыбаться.

– Ну-ну, ладно, я же шучу – ты же знаешь!

– А я вот над тобой тоже так подшучу – скажу, что на следующей неделе вылетаю в Эмираты клеить шейхов!

– Я за тебя не волнуюсь. Ты побоишься это делать, потому что знаешь, насколько ты красива. Любой шейх захочет тебя оставить в гареме, а быть украденной не входит в твои планы. Поэтому ни в какие Эмираты одна ты не поедешь.

– Ха! Ладно, звучит убедительно… – моя Любовь гладит меня по плечу. – Подожди: дверь закрою!

Она выходит к стойке. Почти в тот же момент слышится стук входящей двери, и мою Ненаглядную окликает чей-то женский голос. Он кажется мне знакомым, и я, настроившись за последние десять минут на волну приятного общения о туристическом досуге и не желая сидеть в одиночестве, выбираюсь из укрытия вслед за своей будущей женой. Так и есть: доцентша с кафедры электрохимических производств, в своем неизменном темно-зеленом костюме. Пришла, чтобы отдать Гале сборник рассказов Фолкнера. Я не знаю ее имени, но мы часто видимся и, поскольку как-то спонтанно в свое время начали здороваться, хотя и ни разу не общались, сейчас нет причин для того, чтобы оставаться в стороне от разговора, который она завела с Галой.

– Здрасте! – говорю я.

– Ох, здрасте-здрасте! – доцентша немного удивлена, что я вылезаю из «святая святых» абонемента. – Вы тоже здесь?

– Как видите, – я добродушно усмехаюсь.

Доцентша косится на Галу, потом смотрит на меня и, не выдержав позыва любопытства, считает своим долгом прояснить ситуацию:

– Вы что-то искали там или просто пришли?

– Просто пришел. – Мы с моей Любимой синхронно улыбаемся: поскольку ее не заботят слухи, которые о ней частенько распространяют, вопрос доцентши нас обоих только забавляет. – Я в последнее время литературу, подобную той, что здесь, не читаю. И вообще я почти ничего сейчас не читаю – если только Гала мне что-то подкинет; исключительно по ее настойчивой рекомендации.

– А что так? – дугообразно изгибает брови моя собеседница.

– Теперь я предпочитаю реальность виртуалу, – довольно претенциозно отвечаю я.