Сессия: Дневник преподавателя-взяточника - [34]

Посему ясно, что и в этот раз я оперирую подобным текстом, большая часть из которого стандартна, и именно его я кладу на парту перед девочками. Они сбиваются в кучу и вцепляются взглядом в разложенные перед ними листы, как школьницы, впервые увидавшие эротический журнал.

ДОРОГИЕ МОИ! СЕЙЧАС ВАМ ЗАПРЕЩАЕТСЯ ЧТО-ЛИБО ГОВОРИТЬ ВСЛУХ! ЕСЛИ У ВАС ЕСТЬ ВОПРОСЫ, ВЫ ИХ МОЖЕТЕ ТОЛЬКО ПИСАТЬ.

На этом первая страница заканчивается. Я смотрю на старост. Они быстро кивают, и я убираю верхний лист, зажимая его в руке. Начинается дружное чтение продолжения:

КАК ВЫ ЗНАЕТЕ, НА СЛЕДУЮЩИЙ ГОД НАМ ПРЕДСТОИТ АТТЕСТАЦИЯ. ТО, ЧТО ВСПЛЫВЕТ ВАШ МЕНЕДЖМЕНТ, – ЭТО ОДНОЗНАЧНО. МНЕ БЫ НЕ ХОТЕЛОСЬ, ЧТОБЫ ЕЩЕ И С МАЛЫМ БИЗНЕСОМ У ВАС БЫЛА ПОХОЖАЯ СИТУАЦИЯ, КОГДА У ВСЕХ ПЯТЕРКИ, И НИКТО НИЧЕГО НЕ ЗНАЕТ. НО, ПОСКОЛЬКУ ИЗ ВАС ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЧТО-ТО МОГУТ ВЫУЧИТЬ ЛИШЬ ЕДИНИЦЫ, МНЕ КАК-ТО НЕ ХОЧЕТСЯ В ПРЕДВЕРИИ АТТЕСТАЦИИ СТАВИТЬ ВАШИ БЛЕСТЯЩИЕ ОЦЕНКИ ЗА КОПЕЙКИ.

Я убираю вторую страницу. Девицы переглядываются: то, к чему я клоню, очевидно.

КАК ВЫ ЗНАЕТЕ, ТАКИХ ЦЕН, КОТОРЫЕ БЫЛИ У МЕНЯ РАНЬШЕ, ДАВНО УЖЕ НИ У КОГО НЕТ, ЕСЛИ НЕ СЧИТАТЬ ДВУХ ИСКЛЮЧЕНИЙ. Я ОДИН ВЕДУ СВОЙ ПРЕДМЕТ И МНЕ НЕ СОВСЕМ ПОНЯТНО, ПОЧЕМУ У ГУЗЛЕЕВОЙ С ВАШЕЙ КАФЕДРЫ ПЯТЕРКА ЧЕРЕЗ ПОСРЕДНИКА МОЖЕТ СТОИТЬ 8000 (ЕЙ ИДЕТ ПОЛОВИНА), НА КАФЕДРЕ ФИЛОСОФИИ ТРОЙКА СТОИТ 1000, А У МЕНЯ 1000 ДОЛЖНА СТОИТЬ ПЯТЕРКА ЗА СЛОЖНЫЙ КУРС. ЕЩЕ НЕ РОДИЛСЯ СТУДЕНТ, СПОСОБНЫЙ ВЫЗУБРИТЬ ХОТЯ БЫ НАЛОГИ, НЕ ГОВОРЯ УЖЕ ОБО ВСЕМ ОСТАЛЬНОМ.

Старосты переглядываются вновь, и с детским нетерпением ждут, когда я открою четвертую страницу. Что я и делаю.

У ВАС ИЗ-ЗА ТОГО, КАК ПРОХОДИЛИ У МЕНЯ ПРОШЛЫЕ СЕССИИ, НА ЭКЗАМЕНЕ БУДУТ ДВА ЧЕЛОВЕКА, «В ДОСКУ СВОИ». ВОЗМОЖНО, БУДЕТ ЕЩЕ ОДИН, ВНЕШНИЙ ПРОВЕРЯЮЩИЙ, НО БЕСПОКОИТЬСЯ НЕ СТОИТ. Я ВАМ ДАМ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ, ВЫ ИХ ВЫУЧИТЕ И, ЕСЛИ ЧТО, С БЛЕСКОМ ОТВЕТИТЕ. КАК ОБЫЧНО, ВЫ ПОЛУЧИТЕ БИЛЕТЫ С РЕШЕННЫМИ ЗАДАЧАМИ, А ТЕОРИЮ НАПИШИТЕ САМИ.

Я выжидаю их реакцию. Сейчас они уже не крутят головами, а только по-собачьи преданно смотрят на меня, что близится решающий момент. И он действительно настаёт – вместе с пятой страницей:

«5»=1650, «4»=1150, «3»=650.

Девчонки бросают друг на друга многозначительные взгляды. Потом погружаются в свои мысли, оценивая реалистичность заданных параметров. Я убираю лист с прейскурантом.

МЫ УВИДИМСЯ В СЛЕДУЮЩУЮ СРЕДУ. КАК ОБЫЧНО, ВЫ НЕ ДОЛЖНЫ НАЗЫВАТЬ ГРУППЕ ДЕНЬ, КОГДА ВЫ СО МНОЙ ВСТРЕЧАЕТЕСЬ, А ТОЛЬКО ПЕРЕДАТЬ ИМ, ЧТОБЫ ВСЁ ПРИНЕСЛИ УЖЕ В ПОНЕДЕЛЬНИК – ТОГДА ВТОРНИК ДЛЯ ВАС БУДЕТ ЗАПАСНЫМ ДНЕМ. КАК ВСЕГДА, ВАМ КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩАЕТСЯ ПРИХОДИТЬ ВДВОЕМ – ПРИНИМАТЬ ВСЕ РАВНО БУДУ ТОЛЬКО ПО ОДНОМУ ЧЕЛОВЕКУ. И, КАК ВСЕГДА, Я НАПОМИНАЮ ВАМ, ЧТО ВСЕМ СТАРОСТАМ – БОНУС: ВСЁ БЕСПЛАТНО:).

Увидев последнее предложение, заканчивающееся смайликом, они охотно улыбаются мне в ответ. В их группах (как, впрочем, и во всех остальных) народ в массе своей до сих пор верит, что старосты, за исключением тех, у кого родственники – большие универские начальники, – платят наравне со всеми, а если имеют скидку, то совсем небольшую. На самом деле ничто не может быть дальше от действительности, чем такое мнение. Членкору Российской академии наук Борису Березовскому приписывается гениальная фраза: «Зачем покупать предприятие, когда дешевле купить его директора?» Я полностью с этим согласен: гораздо лучше сделать стопроцентную скидку всем старостам, чем потом иметь проблемы со всеми их группами. Именно они, старосты, должны взять на себя не только задачи агитации и пропаганды, но и самую главную миссию – удержание от активных действий тех, кто планирует испортить всю малину. И основная мысль, которую они должны внушить всем своим товарищам, звучит так же, как и ходовое на Руси выражение: «Да ладно!» Именно благодаря этому «Да ладно!» и делаются все большие дела. Людям должно быть на всё наплевать, даже если они трижды знают, что их начальники – патологические лгуны и воры.

Теперь оставляю перед старлетками последний лист, совершенно пустой.

– Вопросы?

Первая из них, Гульнара Габдулхакова, шатенистая кареглазка с тонкими чертами лица и гривой кудрявых волос, берет ручку и пишет очень красивым почерком:

«А самим сдать можно?»

Я отвечаю вслух:

– Да, конечно. Поскольку разбивку вопросов по билетам особо одаренные будут знать в этом случае, я им дам другие, тоже вполне официальные билеты, с подписью, где то же самое, что и для всех. Вопросы только будут скомпонованы по-другому и задачи будут другими, но аналогичными тем, что в основных билетах.

Эстафету принимает Элеонора Саматова – «натуральная» блондинка с хитрым, вечно постреливающим по сторонам взглядом и самая сексапильная из этой команды старост. Но почерк у неё заметно хуже:

«А как же проверки перед аттестацией?»

– В случае этого – я выразительным жестом показываю на листок с ценами, – все возможные осложнения рассосутся. – Саматова кивает.

– У нас есть люди, которые всегда учат. Галямов, Газзаева, Рязапова; еще несколько человек, – говорит третья, самая блатная и самая малоприятная из этой троицы, – Нателла Евгеньева, брюнетистая быкообразная толстушка. Внучка уважаемой начальницы отдела преддипломной практики Натальи Александровны Пушистиковой, она единственная из всех старост позволяет себе регулярно не здороваться со мной и не прощаться. Что ж – девушке повезло: будучи далеко не семи пядей во лбу, сдает все сессии досрочно, уезжая затем тусить к папе в столицу нашей родины, и не приходится сомневаться, что и с будущим трудоустройством на каком-нибудь хлебном месте у нее тоже всё заранее в ажуре.