Сесиль - [18]
Итак, утро посвящалось чтению, письму и рисованию, вторая половина дня — музыке и прогулкам.
Различные упражнения ума и тела разбивались тремя трапезами, после которых гостиная первого этажа на более или менее длительное время становилась местом общего сбора.
Само собой разумеется, маркиза вскоре перестала выходить к завтраку. Завтрак в десять часов утра жестоко нарушал ее привычки. В течение тридцати лет своей жизни маркиза вставала где-то около полудня и никогда никому, даже покойному мужу, не показывалась без пудры и наклеенных мушек. Подчинение же строгой дисциплине создавало для нее чересчур большое неудобство; она себя от этого избавила, и, как это было в особняке на улице Вернёй, ей приносили чашку шоколада в постель.
Что же касается баронессы, то заботы по дому и воспитание дочери поглощали ее всю, тогда как маркиза, не занимавшаяся ни образованием Сесиль, ни хозяйством, проводила время, закрывшись у себя в комнате, за чтением рассказов Мармонтеля и романов Кребийона-сына, а мадемуазель Аспасия — так звали французскую горничную, — которой после совершения обряда одевания госпожи нечего было больше делать, вышивала или беседовала с ней и, возведенная в ранг компаньонки, заполняла своим разговором перерывы, выпадавшие в промежутках между чтением различных книг.
Маркиза пыталась установить какие-то связи со своими сельскими соседями, но баронесса, предоставляя матери на этот счет полную свободу, заявила, что сама она собирается жить в уединении.
Так прошла зима. Внутренний распорядок маленького семейства, установленный баронессой, ни разу не нарушался. Лишь маркиза вносила порой некоторое смятение в течение размеренной жизни, однако почти тотчас сдержанная, но неколебимая решимость баронессы все возвращала на свои места.
Между тем из Франции приходили новости, одна страшнее другой для эмигрантов. И вот наступил день, оказавшийся ужаснее всех предыдущих, перед ним померкли и 10 августа, и 2 сентября, причем день этот наступил не только для Франции, но для всей Европы; то был день 21 января.
Несчастное, отрезанное от мира семейство постиг жестокий удар. Смерть короля предвещала смерть королевы. Кроме того, была уничтожена последняя связующая нить между революцией и королевской властью, а возможно даже, между Францией и монархией. Маркиза не хотела верить кровавой вести; другое дело баронесса: будущее всегда рисовалось ей в мрачном свете, ибо она видела его сквозь свой траур. Горе делает несчастье привычным; баронесса верила всему, и, тем не менее, то, чему она верила, оказывалось правдой.
Снова увидев мать плачущей, как это было пол года тому назад, малышка Сесиль спросила:
— Папа написал, что больше не вернется, да?
Хотя ужасные события, происходившие во Франции, и стоили баронессе новых слез, они ни в коей мере не нарушали ее повседневной жизни. Малышка Сесиль подрастала на глазах и, подобно цветам в саду, готова была, казалось, расцвести с приходом весны.
Но вот наступили первые весенние дни, и все вокруг маленького домика начало принимать праздничный вид: сад распускался, кусты роз покрывались листочками и набухали бутонами, сирень выпускала свои лиловые кисти, душистые султаны акации трепетали на ветру, ручеек, скованный зимними льдами, вновь вырвался на поверхность земли, но пока еще дрожал от холода — словом, решительно все вокруг, вплоть до дома, увитого цветами, ожило, помолодело, наполнилось радостью, сметенной зимою.
И для малышки Сесиль тоже наступила счастливая пора. В течение зимы, мрачной, холодной и дождливой лондонской зимы, мать заботливо держала ее взаперти, и девочка, привыкшая к парижской жизни в особняке на улице Вернёй, не заметила большой разницы между этой зимой и зимой предыдущей, которую, впрочем, она уже, возможно, и не помнила. Но какова же была ее радость, когда она воочию увидела весну, неведомую ей в Париже гостью, которой, казалось, можно коснуться рукой, наблюдая, как все пробуждается, оживает, расцветает, поэтому все свободное от необременительных детских занятий время Сесиль проводила в саду.
Мать не препятствовала этому, показывала ей светлеющее небо, освобождавшееся мало-помалу от завесы тумана, и, когда солнечный луч проникал сквозь щель в облаках, через которую проглядывала лазурь небосвода, говорила малышке Сесиль, что этот солнечный луч — устремленный на землю взгляд Господа, от которого расцветает весь мир.
Что же касается маркизы, то для нее не существовало ни весны, ни зимы. Она всегда просыпалась в половине двенадцатого, пила в постели свой шоколад, одевалась, причесывалась, пудрилась, наклеивала мушки и в двадцатый раз перечитывала рассказы Мармонтеля и романы Кребийона-сына, обсуждая затем их достоинства с мадемуазель Аспасией.
Баронесса молилась за своего мужа и короля, которые уже умерли, за королеву и дофина, которым вскоре тоже суждено было умереть.
Время от времени доходили слухи о том, что республиканские войска одержали большие победы, и такие названия, как Флёрюс и Вальми, сотрясали коттедж до самого основания.
VII
БОГ ВО ВСЕМ
Вследствие уединенной жизни баронессы и той, весьма своеобразной жизни, которую вела маркиза, малышке Сесиль довелось расти в совершенно особых условиях.
Роман французского классика Александра Дюма-отца «Королева Марго» открывает знаменитую трилогию об эпохе Генриха III и Генриха IV Наваррского, которую продолжают «Графиня де Монсоро» и «Сорок пять». События романа приходятся на период религиозных войн между католиками и гугенотами. Первые шаги к трону молодого принца Генриха Наваррского, противостояние его юной супруги Марго, женщины со своеобразным характером и удивительной судьбой, и коварной интриганки – французской королевы Екатерины Медичи, придворная жизнь с ее заговорами и тайнами, кровавые события Варфоломеевской ночи – вот что составляет канву этой увлекательной книги.
В романе знаменитого французского писателя Александра Дюма «Две Дианы» присутствуют все компоненты, способные привлечь к нему внимание читателя. Здесь есть зловещие тайны и невинная героиня – жертва коварных интриг, есть дуэт злодеев – Диана де Пуатье и коннетабль Монморанси, есть, наконец, благородный герцог де Гиз. А красочно воссозданная историческая канва, на фоне которой происходит действие романа, добавляет к его достоинствам новые грани.
Роман Дюма «Робин Гуд» — это детище его фантазии, порожденное английскими народными балладами, а не историческими сочинениями. Робин Гуд — персонаж легенды, а не истории.
Роман является завершающей частью трилогии, в которой рисуется история борьбы Генриха Наваррского за французский престол.
Сюжет «Графа Монте-Кристо» был почерпнут Александром Дюма из архивов парижской полиции. Подлинная жизнь Франсуа Пико под пером блестящего мастера историко-приключенческого жанра превратилась в захватывающую историю об Эдмоне Дантесе, узнике замка Иф. Совершив дерзкий побег, он возвращается в родной город, чтобы свершить правосудие – отомстить тем, кто разрушил его жизнь.Толстый роман, не отпускающий до последней страницы, «Граф Монте-Кристо» – классика, которую действительно перечитывают.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Начало XX века современники назвали Прекрасной эпохой: человек начал покорение небесной стихии, автомобили превратились в обычное средство передвижения, корабли с дизельными турбинами успешно вытесняли с морских просторов пароходы, а религиозные разногласия отошли на второй план. Ничто, казалось, не предвещало цивилизационного слома, когда неожиданно Великая война и европейская революция полностью изменили облик мира. Используя новую системную военно-политическую методологию, когда международная и внутренняя деятельность государств определяется наличным техническим потенциалом и стратегическими доктринами армии и флота, автор рассматривает события новейшей истории вообще и России в первую очередь с учетом того, что дипломатия и оружие впервые оказались в тесной связи и взаимозависимости.
Когда выхода нет, даже атеист начинает молиться. Мари оказалась в ситуации, когда помочь может только чудо. Чудо, затерянное в песках у Каира. Новый долгожданный роман Веры Шматовой. Автора бестселлеров «Паук» и «Паучьи сети».
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.