Съешьте сердце кита - [55]

И о Маше я спросил почти сразу же, как только устроился в поселковой гостинице.

— Ростовцева?.. — на миг задумалась прохожая девушка. — Не знаю. Нас тут на одном только заводе тьма. Разве так сыщете? Это вы лучше через отдел кадров…

Я и сам знал, что «через отдел кадров». А спросил просто так, наудачу.

Наверное, спешить с этим не стоило, найдется Маша… Не в воскресенье, так в понедельник. Вот искупаться бы в Матокутане! Тем более что, растопив туман, просияло все же солнце, выцветшей бирюзой запахнулись сопки.

Там, на Сахалине, не часто случалось мне купаться, дни и месяцы чередой пробегали в маршрутах, в тайге.

Матокутан — прелестная, отлично прогревающаяся бухта — простерлась длинно и узко. Ее берега были сложены изверженным ноздреватым андезитом и росли на них где врассыпную, а где частоколом, вроде щелястого забора, сухощавые черные елочки. Елочки казались черными потому, что бамбуковый подлесок — шустрая щетинистая трава — был повсеместно бронзово светел. Со стороны моря бухту замыкал в перспективе остроклювый, с покато-рисованными плечами, вулкан Тятя, курильское чудо. Он как бы отряхнулся от брызг и воспарил птицей.

Вот уж не рассчитывал этим летом посетить сии берега!

Пощупав ногой воду, купаться я все же не рискнул и занялся фотографированием бухты, так законченно увенчанной вдали зыбким, как мираж, пепельно-серебристым видением Тяти.

От горловины бухты шли голоногие девушки в каких-то распашонках — видно было, что с купанья. Одна, всех выше и голенастей, бодро шагала впереди, замыкала же троицу плотненькая такая и важная коротышка в очках…

Именно этих девчонок недоставало для Матокутана, для Тяти, недоставало их беспечных улыбок, остропеременчивых взглядов, крашенных в яркие цвета сумок с пестрыми одежками. Не очень церемонясь и даже не вступая с девушками в переговоры, я начал накручивать и выщелкивать кадр за кадром. Наверное, со стороны мои нацеливания, приседания и перебежки напоминали стрельбу по движущимся мишеням.

Девушки взволновались, разом уронили сумки и разом вытащили из них отутюженные брючки, торопясь, позастегивали на груди пуговки распашонок — облеклись в броню.

— Вы это зря, — поспешно сказал я, подступая к ним с фотоаппаратом и жестикулируя, — вы понимаете, Матокутан, Тятя — все это мертво без вас и никому не нужно и все это оживет на фотографии, если…

— Вы что, фотокорреспондент? — спросила высокая, с красным от солнца, остреньким личиком (остренькие глаза, губы колючим бутоном, удлиненный подбородок).

— Нет, — растерялся я и лихорадочно начал соображать, что же ответить. — Я любитель. Я… я зверовод.

— А что, — спросила коротышка, — на острове разве занимаются зверями? Какой же зверь преимущественно вас интересует?

— Ну, лиса… черная.

— А рыжие? Рыжими вы не увлекаетесь? — лукаво сверкнула острыми глазками высокая девчонка.

— Нет, — хмуро отозвался я; задним числом я никак не мог уразуметь, зачем так нелепо соврал.

— Зря. Рыжие дороже, — убежденно сказала она.

— А вы женатый? — неожиданно спросила та, что шла посередине, я и не рассмотрел еще ее толком; нельзя было понять, шутит она или ей в самом деле хочется выяснить мое семейное положение.

— Нет, холостой. А что?..

— Ничего, так, — сказала девушка без улыбки. — Просто любопытно. А кстати, мне нравятся холостые. Могу по сему случаю представиться: Соня. А это Диана, или, проще, Дина. А это Вика.

Викой оказалась коротышка. Она ужимчиво пропела:

— Холосто-ой! Сам-шестой, холостой… Веселый повстречался мне народец для начала! Но вот что было подозрительно — девушки не походили на сезонниц.

— Вы студентки?

— Да.

— Из Владивостока?

— Да. А что?

— Из гидромета?..

— Ну да. — Соня не утерпела, засмеялась. Правда, здорово похожи?

— Мои родные живут неподалеку от гидрометтехникума. Я вас, конечно, не видел, потому что года три не был дома, а вот похожих на вас все-таки встречал.

Вика удовлетворенно вздохнула.

— Почти родня. Завидую вам, девочки: обожаю симпатичных родственничков. И почему я не студентка?

Галечный берег почти захлестывался приливом, сбоку нависали скалы, и идти по-прежнему нужно было гуськом. Как-то так получилось, что теперь троицу замыкала Соня, а я частил сзади, приноравливаясь к семенящим шажкам своих спутниц.

Соня заметила на моей спортивной курточке альпинистский значок. И вдруг выяснилось, что она тоже альпинистка, во всяком случае — увлекалась когда-то, а однажды была в том же лагере, что и я, со мной почти одновременно.

— Жаль, что сроки не совпали, — искренне огорчился я. — Так приятно было бы встретить — и где? На Шикотане! — знакомую девушку!

— А сейчас неужто не приятно?

— Нет, почему, но сейчас я вас не знаю, просто случайная встреча.

— Ничего, поселок небольшой. Теперь будем встречаться, если только вы в поселке живете, а не где-нибудь в сопках.

Она так просто это сказала — «будем встречаться…». И сразу как-то просторно и тепло-тепло стало в мире!

Близ старых рыбацких кострищ холмиками возвышалась чилимья шелуха — чилимами здесь называют разновидность креветок. Вид этой шелухи невольно вызывал в памяти яркое зрелище бокалов, увенчанных пышной пивной пеной.