Съешьте сердце кита - [29]
— Слушай, историк… — Жанна ласково, но с угрозой подергала Котеночкина за пиджак. — Мы народ грамотный, обойдемся без комментариев. Понял?
Отсверкивая и рябя на перекатах, бежал ручеек с рыжей золотоносной водой, недобро темневшей у ослизлых коряг, близ круто стесанных камней… Сияло солнце. Ветерок еле шевелил лапы лиственниц.
Ксения дробила молотком камешки, образцы пород, изучая их сердцевину, и записывала результаты опробований.
«Неужели то, о чем рассказал Мамонов, было в действительности? — думала она смятенно. — Как же тут люди жили, чем дышали они?..»
Конечно, по книгам она представляла тогдашние нравы и порядки, знала о волчьих законах тайги, о преступных способах наживы, вплоть до ограбления старателей, вплоть до убийств… Об этом писали и Мамин-Сибиряк и Шишков Так что могла ли удивить Дунька? Она ведь никого не грабила и не убивала…
Мамонов тронул ее за плечо.
— Мне в боковой маршрут надо бы. «Боковым маршрутом» у геологов называлось сходить в уборную.
— Ой, боже, ну иди, что ли, — покраснела Ксения. — Будто я тебя держу. — И когда Мамонов отошел, она сказала Жанне: —А вообще он циник, этот Мамонов. Мог бы ведь и что-нибудь другое рассказать, а не обязательно эту притчу. Ему всегда хочется вогнать меня в краску, досадить, испортить настроение…
Жанна не согласилась:
— Да ну, Ксенька! Зря напраслины не возводи. Парень простой, сибиряк. Со странностями, правда. Но он не вредный…
— А, тебе все нравятся, — раздраженно и не без намека вымолвила Ксения и сунула пикетажную книжку в полевую сумку. — Ну, где он там, этот остряк? Надо закругляться. Дело к вечеру. Пока дойдем…
Солнце сильно подалось к горизонту и уже задело краем частокол жиденького сухостоя, когда отряд возвратился в лагерь. Неистовствовали комары.
В палатке их было тоже полно.
— Дымокур надо развести, — пробормотал Мамонов, сбрасывая с сутулых плеч рюкзак, набитый камнями и мешочками с песком. — Котеночкин, тащи моху, который повлажней…
Ксения поморщилась. Она терпеть не могла дымокуров. В дыму задохнешься, а комаров до конца все равно не выгонишь. Потом кашляй всю ночь и глаз не открывай…
— Шел бы ты, Саша, со своим дымокуром подальше, — сказала она нехотя. — В боковой маршрут, что ли…
— Ого! — засмеялся Мамонов. — Однако, сильно сказано, товарищ начальник. А дымокур я все-таки разведу. Загрызут же.
Он разворошил принесенный Котеночкиным мох, сунул туда сухих прутиков, чиркнул спичкой… Дым повалил ядовитый — белесый и желто-зеленый… Спасаясь от удушья, Ксения выбралась наружу, жадно глотнула чистого, холодного воздуха. И тотчас начала выплевывать комаров.
Зайдя через полчаса в палатку, она сразу, кое-как раздевшись, юркнула в спальный мешок, разгребла мох поблизости и ткнулась в него носом. Дым все равно просачивался. Ксения приподняла край палатки и высунула нос наружу. Но комары почуяли лакомый кусочек — и пришлось носу убираться восвояси.
Ксения сердито закуталась с головой, но вдруг ее слуха коснулись топот и чья-то речь. Кто-то там, в тайге, напевал, чеканя слоги:
— К нам, — пробормотала спросонок Жанна и толкнула Котеночкина: —Вась, встань, посмотри…
Но встать он не успел. Полог палатки небрежно отдернули в сторону, луч жужжащего фонарика прободал темноту, и пришелец, выпрямившись, с веселой хрипотцой сказал:
— В сплошном дыму, в развороченном бурей быте!.. Принимайте гостей! Благородный идальго дои Игорь Дудкин и его верный оруженосец — каюр Анисим Объедкин. С ними два чесоточных оленя, а в тороках хлеб, селедка и пол-литра чистого спирта!— Сделав широкий жест, он крикнул: — Объедкин, тащи! Музыка, туш! Сии подаяния, как вы, верно, догадались, перепали вам от великих щедрот начальника партии. И можете принять их по накладной. Я человек честный и документы привык уважать. Поэтому спирт доставлен сполна! Остальное не так существенно.
В палатку втиснулся Объедкин — грузный, одышливый толстячок. Ксения зажгла «летучую мышь» и рассмотрела его как следует. Он был кривой на один глаз. А парень стоял в тени, и лица его не было видно.
Но вот он швырнул в угол рюкзак, положил на него красивую, как игрушка, малокалиберную винтовку с оптическим прицелом и вошел в полосу света.
— Уф! — сказал он, дернув книзу блестящую «молнию» меховой тужурки. — Жарко у вас.
«А он ничего себе, — подумала Ксения, и сердцу на минуту стало зябко и тревожно. — Видный».
Ребята тем временем затеяли полночный пир. Правда, Ксения всего спирта не отдала — мало что может случиться в тайге! — и выделенную для пиршества часть Мамонов развел речной водой пожиже.
Выпили. Закусили селедкой — она была рудая, «ожелезненная» какая-то, а от искрошившегося черствого хлеба разило оленьим потом. Но даже обычно разборчивая в еде Жанна, завороженно глядя на Дудкина, жевала все подряд.
Он поведал о самоновейших событиях, происшедших в штабе экспедиции, в том дальнем, благоустроенном поселке на берегу Вилюя, который геологи благоговейно величали «градом стольным». Новостей было много, целый ворох, и даже толстокожий, ничем, по мнению Ксении, не интересующийся Мамонов снисходительно внимал рассказу гостя. Однако он не утерпел и шепнул Котеночкину:
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.