Съешьте сердце кита - [2]
Генка самолюбиво пожал плечами. Говоря строго, экспертом его назвали по праву, без скидок на тогдашние тринадцать лет. Потому что Генка знал о подводном спорте все, начиная с биографий корифеев (Ив Кусто, Квиличи, Ганс Хасс) и кончая подробными сведениями об амах — японских ныряльшицах за жемчугом. Не считая уже того, что и сам он был практиком со стажем.
Конечно, приятно, что его выручил из довольно-таки незавидного положения именно этот писатель. Может, даже известный. Впрочем, что касается знаменитостей, то к ним Генке не привыкать. В прошлом году, например, Генка охотился не только с Олдриджем. Он совершал подводные прогулки с чемпионом Союза по стендовой стрельбе. У чемпиона была такая прелестная малокалиберная винтовочка бельгийского образца «геко». Он бил из нее птицу влет. А потом приехала чета конькобежцев-фигуристов, занявших восьмое место в Скво-Вэлли. Он познакомился с ними еще в Москве, когда сдавал нормы на третий разряд по фигурному катанию. Правда, Генка забросил фигурное катание, не без резона заключив, что это не совсем подходящее для мужчины занятие.
Нынче ни чемпион-стрелок, ни фигуристы в Бетту не приехали. Тем лучше, если к Нилу и Генке примкнет писатель. Будет веселее. И уж, во всяком случае, Генкина бабушка, под присмотром которой он жил здесь, перестанет беспокоиться, что ее внучек попадет в компанию дурных мальчишек. Писатель — все-таки это марка! Да и Нил у бабушки на хорошем счету.
Роберт Николаевич деловито поплевал на стекло маски, чтобы не запотевало в воде, как то советовали знающие люди, слегка затем ополоснул.
— Я, пожалуй, мало-мало еще порезвлюсь… Глядя, как легко он пошел сразу от берега
вплавь, Генка решил уточнить для ясности:
— Он действительно писатель, ваш Роберт Николаевич?
Нил назвал его фамилию. Генка протяжно свистнул.
— Да я же читал его книги! Он все о путешествиях, о знаменитых мореплавателях пишет.
— Да. Я тоже кое-что читал. В последней книге у него что-то о Беринге, о Джемсе Куке.
— Ага. Здорово, правда?
— Ничего, ничего… — Нил в некотором сомнении вздернул порыжевшие на солнце брови. Только мне кажется, что Джемса Кука он из каких-то непонятных соображений приукрашивает. Помнишь, как у него описана сцена убийства Куке туземцами Сандвичевых островов?
Генка кивнул.
— Видишь ли, в чем дело… Марк Твен совсем по-другому освещает этот эпизод, дает ему другое звучание. Он винит в смерти Кука самого Кука, и весьма доказательно. Ведь как было дело? Туземцы повсеместно встречали Кука очень хорошо, заваливали его корабли грудами продовольствия. Почему-то они принимали его за своего весьма почитаемого бога Лоно, который в незапамятные времена куда-то запропал. Кук же вместо благодарности издевался над ними, помыкал, как рабами. Ну, расправа была страшной. Его мясо соскоблили с костей и бросили в огонь. Сердце подвесили в одной туземной хижине, а детишки, обнаружив его и посчитав за собачье, съели. Такого рода подробностей у Марка Твена много, но главное — его беспристрастность в оценке событий. Роберт же Николаевич вдруг начинает винить в случившейся трагедии туземцев, а Джемса Кука изображает этаким страстотерпцем. Что-то у Роберта Николаевича не соблюдено, какие-то, понимаешь ты, Генка, пропорции…
Генка внимательно слушал Нила. Книгу Роберта Николаевича он читал с интересом. Он боготворил Джемса Кука, и ему пришлось по душе именно такое толкование причин беды, постигшей великого мореплавателя. Конечно, следует прочитать Марка Твена, но и Марк Твен может ошибаться!
Нил осторожно заметил:
— Я не хочу навязывать тебе какого-то превратного о Роберте Николаевиче мнения. Он очень даже приятный, обязательный человек. И как будто спортсмен. Я познакомился с ним сразу, как только он сошел с катера.
Генка молча жевал помидор, макая его в морскую воду. Нил тоже извлек из свертка помидор.
— Но, видишь ли, все-таки не могу удержаться от замечания. Прежде чем что-то сказать о Куке, Марк Твен побывал на Гавайских островах и узнал, что такое эти самые туземцы. Уверен, что ни на каких таких островах Роберт Николаевич не был.
Рассудительно и как-то устало Генка возразил:
— Не очень-то побываешь на Гавайских островах, даже если захочешь. На Гаваях американские базы теперь.
Нил поднял руки.
— Ну, если базы, сдаюсь. — Он крикнул вылезающему из воды Роберту Николаевичу: — Как вы насчет того, чтобы пройтись по берегу? Тут есть живописные уголки.
— Я готов, — сказал Роберт Николаевич, выпутывая из волос ремешок маски. — А вам не кажется, что похолодало? И видимости в воде поубавилось, а?..
— Да, — согласился Генка. — Но там, куда мы пойдем, видимость будет. Здесь мергели растворяются, плывешь, как в жидкой известке.
С места в карьер Нил и Роберт Николаевич затеяли сложный спор о нашумевшем романе. Генка тоже читал этот роман, но до спора еще не дорос: жидковато было с аргументами, да и позиция не определилась.
Его занимало другое: приросшие крошечными домиками к мергелям рачки-балянусы, и подвижные пателлы, прикрытые сверху миниатюрными щитками, и выброшенные прибоем пористые губки. Генка даже наткнулся в песке на рака-отшельника
1995-й, Гавайи. Отправившись с родителями кататься на яхте, семилетний Ноа Флорес падает за борт. Когда поверхность воды вспенивается от акульих плавников, все замирают от ужаса — малыш обречен. Но происходит чудо — одна из акул, осторожно держа Ноа в пасти, доставляет его к борту судна. Эта история становится семейной легендой. Семья Ноа, пострадавшая, как и многие жители островов, от краха сахарно-тростниковой промышленности, сочла странное происшествие знаком благосклонности гавайских богов. А позже, когда у мальчика проявились особые способности, родные окончательно в этом уверились.
Ирен, археолог по профессии, даже представить себе не могла, что обычная командировка изменит ее жизнь. Ей удалось найти тайник, который в течение нескольких веков пролежал на самом видном месте. Дальше – больше. В ее руки попадает древняя рукопись, в которой зашифрованы места, где возможно спрятаны сокровища. Сумев разгадать некоторые из них, они вместе со своей институтской подругой Верой отправляются в путешествие на их поиски. А любовь? Любовь – это желание жить и находить все самое лучшее в самой жизни!
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.