Сержантиха - [28]

А «винторезы» – так с моей подачи неофициально прозвали винтовки – вызвали у курсантов и преподавателей восхищение. Словно они перед собой настоящие бластеры из фантастических фильмов увидели. Даже руки тряслись, когда касались их. Пару раз я посмеялся над этим. Внутренне, естественно. Но Лёлька заметила, что это мы в своём времени привыкли к чудовищным по своему результату видам вооружения, поэтому такое оружие для тактических задач нам уже кажется мелочью. А на самом деле, это очень страшное оружие. Если грамотно его применять даже на обычном тактическом уровне, оно в итоге окажет стратегическое действие. Здесь я задумался. А ведь Лёлька абсолютно права. Если и в наше время не нашли противоядия против бесшумного оружия, то что же говорить про эту войну? Пусть она по своим масштабам превосходила все битвы, но в основном велась по традиционным схемам, только на более высоком техническом уровне.

Только вся эта машинерия грохочет, лязгает, рычит. А всё равно, в грохоте боя бывалые солдаты определяют по звуку, откуда ведут огонь. Это лишь непосвященному кажется, будто ничего не разберёшь.

Также моё предложение по противотанковым кумулятивным гранатам, хоть и было принято, но и здесь оказалось, что не я один такой умный. Ещё до войны оружейники пытались приручить силу направленного в одну точку взрыва. Однако одного желания было мало. Кумулятивная струя оказалась весьма капризной. Если уж продвинутые в техническом плане немцы так и не смогли создать снаряд, как тогда говорили,«бронепрожигающий», который бы отвечал всем требованиям, то про другие страны и говорить нечего. А про «фауст-патрон» больше мифов до сих пор гуляет по книгам и фильмам. Более или менее приемлемые образцы немцы создали к концу войны. Первые серии вообще были рассчитаны на дальность выстрела в несколько десятков метров, на бросок обычной гранаты.

Да и боеголовка не всегда срабатывала в положенной точке. А некоторые боеприпасы вообще представляли собой не кумулятивный снаряд, а обычный фугасно-осколочный, рассчитанный на поражение живой силы. По сути, та же противотанковая граната, которую при помощи простейшего порохового заряда выбрасывали из трубы. Правда, потом немцы научились бросать гранаты на сто и более метров. Но для этого приходилось задирать оружие и стрелять по миномётному, не столько в цель, сколько в направлении цели. Да и уродливый снаряд в большинстве случае летел не туда, куда надо. Тупая и непропорционально большая голова боеприпаса двигалась с небольшой скоростью. Да и та быстро падала из-за сопротивления воздуха. О стабилизации линии приходилось лишь мечтать. Поэтому солдатам рекомендовали стрелять с тридцати-сорока метров из-за укрытия, практически в упор. В реальности фаустник был настоящим смертником. Одноразовым, как и его чудо-оружие. Выстрел сразу же выдавал позицию. В полевых условиях боя результаты применения были, можно сказать нулевые.

Не случайно же «фауст-патроны» смогли проявить себя, в основном, при штурме городов. Когда действительно можно было подобраться к цели чуть ли не на пистолетный выстрел. Но ведь и матушка-пехота, вооруженная автоматическим оружием не дремала и не давала времени прицелиться. Но, тем не менее, это было дешёвое и грозное оружие. Пусть даже из десяти выстрелов в бронетехнику попадала одна граната, это уже был успех. Поэтому не прекращались попытки улучшить показатели подобной системы. Здесь наилучшие результаты показали настоящие безоткатные пушки и американские гранатомёты «базуки». Если уж говорить о гранатомётах как действительно действенном оружии, то точкой отсчёта надо считать пятидесятые годы прошлого века. Именно тогда специалисты более или менее разобрались в тонкостях фокусировки направленного взрыва и отработали пороховые двигатели для снаряда. Но даже сегодня теоретическая дальность стрельбы реактивной кумулятивной гранатой, в лучшем случае, не превышает пятисот метров. А практическая – триста с небольшим метров. Но попасть в цель надо ещё суметь.

Реальная же дальность намного меньше. За все годы Отечественной войны на долю снарядов с кумулятивной боевой частью зафиксированных поражений техники приходится мизер. Сюда надо включать весьма удачные кумулятивные бомбы, широко применяющиеся Красной Армией во второй половине войны, да и дебильные немецкие магнитные противотанковые мины. А их, по замыслу разработчиков, храбрые немецкие зольдатен должны прилеплять во время массированных атак к уязвимым частям бронемашины, лучше всего к днищу. Ага, так и позволили им беспрепятственно лихо ползать по полю под огнём и лепить тяжеленные дуры к нашим танкам. Лучше бы конечно их использовать для диверсий. Но и здесь они не совсем подходили. Громоздкие, тяжёлые, неудобные, без часового механизма. Для диверсий у немцев были весьма удачные «липучки», удобные и компактные. Также англичане в большом количестве сбрасывали «магнитки» французам.

Надо признать, мины были неплохими. Но, вот исполнители из галлов оказались никудышными. Диверсий с этим прекрасным оружием зафиксировано на удивление мало. Не будет преувеличением сказать, что немцы чуть ли не до конца войны находились во Франции по сравнению с другими оккупированными территориями в тепличных условиях. По крайней мере, земля у захватчиков под ногами не горела. Массовой партизанской войны не было. А по-настоящему болезненные для фашистов операции проводили группы, которые в основном состояли из бывших военнопленных Красной Армии. Именно они составляли солидную долю всего французского сопротивления. Это суровая реальность. Да и самоназвание партизан «маки», красноречиво говорит о красном цвете.