Серый - [8]

В прихожей с грохотом упала выломанная дверь, комната наполнилась топотом ног и возгласами, но Владислав Львович уже почти ничего не слышал, балансируя на грани сознания. Он почувствовал, как чьи-то руки ухватили его за одежду и пытаются вытянуть на свет. Затем над ним появилось лицо, и Владислав Львович узнал свою соседку по площадке Эльзу Марковну. Она держала в руке стальной цилиндр величиной с ладонь. Из него вырвался ослепительный луч. За спиной Равина что-то душераздирающе заскрежетало, и удушливое облако пыли запорошило глаза.

Владислав Львович ничего не мог видеть, он только слышал поднявшийся вокруг невероятный шум и громкие возгласы соседки: «Скорее, Света! Скорее же! Время близится! Круг!!! Рисуй круг!» Паучьи путы опали. Владислав Львович освободившейся рукой протер глаза. Он, как и ожидалось, лежал на полу. Рядом Эльза Марковна, опустившись на колено, стреляла из своего странного цилиндра в сторону прихожей. И рядом стояла Светлана. Она держала в руках непонятный быстровращающийся предмет и поворачивалась с ним по кругу; следом, как раз под этим предметом, по полу тянулась ослепительная белая линия. Линия почти сомкнулась, осталось сантиметров пять, когда что-то на невероятной скорости вылетело из охваченной огнем прихожей. Раздался глухой звук удара.

Светлана, охнув, пошатнулась, но замкнула линию и только тогда, зажавшись, стала медленно опускаться.

Владислав Львович видел ее со спины и не мог понять, что произошло.

Эльза Марковна сунула цилиндр в карман халата и, подхватив Светлану, уложила ее на пол.

Равин, опомнившись, вскочил. Из правого бока Светланы торчал топор. Струйки крови показались в уголках ее губ, лицо побелело, став отстраненно-чужим. Равин не верил глазам. Он посмотрел в прихожую. На пороге лежало что-то непонятное, наполовину оплавившееся.

— Что вы уставились, помогите же мне, — раздался голос соседки.

— Что я должен делать? — в полном смятении спросил Владислав Львович.

— Помогите ее раздеть. Снимите платье!

— Зачем? Надо вызвать врача!

— Делайте, что вам говорят! — Голос был тверд, и Равин подчинился. Он, глядя на торчащий из-под правой груди топор, начал искать застежку на платье. Руки тряслись, пальцы не слушались.

— Да не копайтесь вы, как молодой жених. Приподнимите ее за плечи.

Равин подвел руки под спину и приподнял безвольное тело. Светлана издала жалобный стон. Эльза Марковна, взявшись за ворот платья, с силой рванула. Материя с треском разошлась до подола. Равин хотел отвести глаза в сторону, но не смог. Под земной одеждой был белый с голубым отливом, плотно облегающий тело скафандр! Равин сразу понял, что это скафандр и ничто другое. Соседка отпихнула в сторону кучу изорванной одежды.

— Подержите ее. Сейчас ей будет больно… — Она взялась за топорище, вырвала топор, отбросила его за круг, в груду шевелящихся рук.

Светлана вскрикнула, тело ее опять безвольно повисло на руках Владислава Львовича. Равин ожидал увидеть страшную рану, поток крови, но ничего этого не было, скафандр был цел — ни вмятины, ни царапины.

Эльза Марковна похлопала Светлану по щеке, затем поднялась с колен и стала стягивать с себя халат, стягивать через голову, не расстегивая пуговицы.

Равин просто ошалел. Он смотрел, как соседка сбрасывает с себя предметы дамского туалета. Он никогда не видел, чтобы женщины раздевались с таким, неистовством, и… на Эльзе Марковне тоже оказался скафандр, Она извлекла из незаметного кармана на бедре голубой шарик и начала произносить в него абсолютно непонятные слова. И в тот же миг вокруг поднялся пронзительный, вибрирующий на высоких нотах вой.

Равин окончательно перестал что-либо понимать. Он случайно посмотрел на балкон. На балконе кто-то ворочался, словно оживший сгусток мрака, постоянно меняющийся, пытающийся протиснуться в балконную дверь.

Соседка, перестав говорить, спрятала шарик в карман, бросила быстрый взгляд поверх головы Владислава Львовича и отвернулась. Равин понял: она что-то увидела, оглянулся и чуть не закричал от ужаса.

Раскинув руки, как бы наткнувшись на непреодолимую преграду из стекла, стоял человек. Равин узнал это яйцо из зеркала — овальное, обтянутое кожей фиолетового цвета; тонкий щелевидный безгубый рот; какое-то нечеловеческое подобие носа; глубокие глазные впадины и выкаченные, круглые, неописуемые глаза: не гнев, не ненависть горели в этих глазах — лед, космическую — стужу, холод всей Вселенной излучали зрачки. Исчезли куда-то змеи-руки, смолк выматывающий душу вой… Человек в черной ниспадающей до пола накидке с алым подбоем смотрел именно на него, Владислава Львовича. Равин закричал.

Эльза Марковна рукой, оказавшейся необычайно сильной, повернула его голову. Присев, посмотрела в лицо.

— Не гляди туда, — сказала она на обычном земном языке. — Гляди на меня. Мы улетаем. Успокойся.

Равин уставился на соседку в полном смятении. Перед ним была не прежняя женщина неопределенного возраста, с обтянувшей скулы и щеки насильственно омоложенной кожей, с собранными на затылке «по-домашнему» в хвостик крашеными волосами. Это была совершенно другая женщина, хотя что-то в ее лице и осталось от прежнего облика, какое-то неуловимое общее выражение. И волосы ее были голубого цвета.