Серый кардинал - [7]

Одно из нескольких зданий, смотревших на стоянку машин размером в пол-акра.

Дом когда-то был обувным магазином, сейчас обанкротившимся из-за агрессивности местных торговых рядов. Основные жилые помещения для отца и для меня находились наверху. Внизу, рядом со штаб-квартирой, точно такая же дверь вела в благотворительную лавку.

Штаб-квартира политика оглушала жарким энтузиазмом, яркими цветными телефонами, поцокиванием стоящего на полу ксерокса, постоянными чашками чая. Ее заполняли столы, компьютеры, развешанные на стенах карты с цветными булавками; кипы справочников, коробки с конвертами и три женщины средних лет, наслаждавшиеся суетой.

Мы оставили машину на стоянке и безошибочно направились к «коробке», на стенах которой не только огромными буквами предлагалось «голосовать за Джулиарда», но и были вывешены три больших портрета моего отца. Все они изображали умного, добросердечного, дальновидного человека, который будет отлично работать в Вестминстере.

Три женщины встретили его возгласами радости и горой проблем.

— Это мой сын, — сказал он.

Женщины одарили меня веселыми улыбками. И осмотрели с головы до ног.

Три ведьмы, подумал я.

— Проходите, дорогой, — пригласила одна из них. — Хотите чашку чая?

Глава 2

Как я понял, дом-гибрид представлял собой постоянный избирательный офис партии, к которой принадлежал отец. Здесь прежний член парламента, Деннис Нэгл, проводил свои субботние «операции», то есть показывался избирателям и выслушивал местные проблемы, стараясь как можно лучше их разрешить. Бедняжка, едва перевалив за пятьдесят, умер от рака поджелудочной железы. Его честолюбивая жена, Оринда, как говорили, бурлила ядовитой злостью из-за того, что избирательный комитет обошел ее в пользу моего родителя. И теперь отец по настоянию партийного центра боролся за то, чтобы удержать за партией место в парламенте.

Я узнал об Оринде, пока незаметно сидел на табуретке в углу и слушал, как три помощницы описывали отцу сегодняшний визит в офис отставленной леди.

— Вы думаете, она скорбит по Деннису, — насмешливо скривила губы самая худая и самая злобная из трех, изображая материнскую заботу. — Нет, она просто разъярена тем, что он умер. Она, как и прежде, называет их «наши избиратели». Говорила, якобы она писала для Денниса речи и формировала его взгляды. Мол, когда Деннис еще только заболел, уже все понимали, что она займет его место. Джордж, она назвала нас троих предательницами, потому что работаем на вас. Она просто заикалась от бешенства. Она говорила, что если вы надеетесь, будто Оринда Нэгл без боя сдаст позиции, то вам надо как следует подумать. И заявила, что сегодня вечером придет на обед!

Отец состроил гримасу.

Я подумают, что избирательный комитет, наверно, не лишен здравого смысла.

Со своей табуретки я также узнал, что главная оппозиционная партия представлена «толстым недотепой», у которого по сравнению с отцом «ноль сексапила». Его — Пола Бетьюна — партия недавно на дополнительных выборах отхватила два места, переходящих от партии к партии. И теперь они уверены, что победят и в Хупуэстерне, потому что «необходимость перемен» висит в воздухе.

В дни, которые последовали потом, я везде видел его портреты. Его лозунг «Бетьюн лучше. Отдайте ему ваш X», то есть поставьте крестик в избирательном бюллетене, вызывал усмешку.

А меня так просто заставил смеяться. Неужели он собирал под свои знамена разведенных дам?

Но в первый вечер я узнал о нем немного. Оказалось, что он местный советник и теряет волосы. Начинавшаяся лысина могла стоить ему места в парламенте. О его умственной пригодности вроде бы и не упоминали. Америка после солдата-героя Эйзенхауэра ни разу не выбирала лысого президента. И сегодня мало кто называет своих сыновей Дуайтом.

Я узнал, что голоса завоевываются хохотом и теряются от догмы. Я узнал, что жизненная сила Джорджа Джулиарда действует как целебное растирание на порозовевшие лица его помощниц.

— На обед сегодня вечером со мной пойдет сын, — объявил отец. — Он может занять место Мервина. — Мервин Тэк, объяснил он, его агент, шеф персонала, вынужденно задержался в Мидленде.

Три возбужденные леди снова посмотрели на меня и кивнули.

— Обед состоится в «Спящем драконе», — коротко бросил мне отец. В отеле напротив, только перейти площадь. — Он показал через окна в эркерах на фасад дома с множеством башенок едва ли в ста ярдах от нас. Еще его украшали бесчисленные корзины с геранью, вывешенные из окон. — Мы выйдем отсюда в семь тридцать. Короткий прием. Обед. Встреча с избирателями в холле. Если получим несколько острых вопросов, она может продлиться за полночь.

— Ты хочешь полнить острые вопросы? — удивленно спросил я.

— Конечно. Они подливают масла в огонь. Иначе очень скучно.

— Что мне надеть? — вяло пробормотал я.

— Только выгляди аккуратным. Приедет Босс с передней скамьи парламента. Центр подтягивает тяжелую артиллерию, чтобы поддержать кандидата.

Дополнительные выборы на переходящее место очень важны для партии. Для начала я надену смокинг, но позже сниму черный галстук. Может быть, чуть расстегну рубашку. Посмотрим, как пойдет. — Отец улыбнулся почти спокойно. Но я чувствовал, что он возбужден до глубины души. Он борец, подумал я. Он растоптал мои мечты и толкает меня в мир, который мне не очень нравится. Но в течение месяца, как он и просил, я буду с ним. И сделаю все, что в моих силах, а там видно будет. «Посмотрим, как пойдет», — так он сказал.