Сервер и дракон - [75]

– Как угодно. – Дюпре морщится. – А от меня-то ты что хочешь?

– Я не хочу, чтобы мой сын родился в твоем мире, Черныш, – говорит Соан.

– Твой сын?

– Да, сын. Представляешь, у людей бывает семья, о которой нужно заботиться. И ты довольно давно занимался этим местом. Пора его отдать. Очистить Землю. Выключить этот интер-яд, восстановить какой-то социальный порядок. Думаю, тебе хватит дури, чтобы разобраться с этим в двадцать четыре часа. Если наше гнездышко не будет в полном порядке к тому времени, мы займемся приборкой со «Звездного странника». И я сильно сомневаюсь, что тебе это понравится.

Дюпре не отвечает. Кейси прикрывает рот рукой. Взгляд Соана становится каменным.

– Ну и, чтобы показать вам, что я не болтун, я собираюсь вывести ваши военно-морские силы из разных уголков Земли прямо сейчас. Мне неинтересно, чтобы ты дал им привода смещения и погнал на меня. Физкультпривет! Увидимся через двадцать четыре часа.

Проекция исчезает. Часы бьют пять. Новостные экраны сходят с ума.

В Нью-Йорке идет дождь из кораблей.

Они падают одновременно, образуя идеальную равномерную сетку, будто металлические градины падают из стратосферы. Я вижу, как авианосец обрушивается на Статую Свободы. Истребители, ссыпавшиеся с его палубы, летят вслед за ним. Атомные подводные лодки проходят сквозь бетон, как гигантские дельфины, и летят дальше. Я представляю себе, как реакторы, пораженные китайским синдромом, остановятся, только дойдя до ядра Земли. Линкоры похожи на гигантские кувалды, которые крушат небоскребы, как песочные замки.

Дождь длится меньше минуты. Двадцать семь линкоров, десять авианосцев, двести эсминцев. Пятьдесят шесть крейсеров. Бесчисленное количество кораблей поддержки, замороженные тела четырех тысяч моряков. Это как выстрел из дробовика прямо в лицо. Бог пережевывает наши сталь, взрывчатку и атомные реакторы и плюется ими обратно в нас.

Наконец дым и пыль над островом ослепляют нас, и остается только слушать. Через некоторое время я уже не слышу бессвязных репортажей, криков и сирен. Я хочу плакать, но слез нет. Рядом со мной громко ругается Гомес.

Дюпре сидит в кресле с кружкой кофе в руке, покрытой бурыми старческими пятнами. Другой рукой он поглаживает свою седую щетину. Я хочу закричать на него, ударить его в лицо. «Ты знал. Ты знал, что он сделает это».

Кто-то отключает спутниковые каналы и новости, и в зале темнеет. Несколько секунд мы дышим в гробовой тишине. Затем Дюпре начинает спокойно говорить:

– Это еще не конец. Уверен, что дальше последует локальная гравитационная линза. Просто чтобы продемонстрировать, на что он способен.

Через три минуты Солнце гаснет.

– Да, я знал, – говорит Дюпре всем нам и сжимает переносицу пальцами. – Не в точности это, но ожидал чего-то вроде. Мне очень жаль всех этих людей, очень. Семьдесят лет назад я мог пустить пулю в мозг, который это устроил, но не пустил. Теперь я об этом жалею. Опять же, если бы я это сделал – сейчас я был бы там, наверху. И все прошло бы гораздо эффективнее, но вряд ли приятнее.

– Позвольте прояснить ситуацию, – говорит президент с экрана. – Этот безумный террорист полагает, что вы – самый могущественный человек на Земле?

Дюпре откидывается на спинку стула, улыбается мрачной улыбкой, и я могу прочесть в его глазах вопрос: «А насколько велик ваш космический корабль, господин президент?»

– Все эти гражданские, сэр, – шепчет Гомес. – И Солнце погасло…

Дюпре морщится:

– Соан всегда был социал-дарвинистом. Это что-то вроде прополки. Сильные переживут эту ночь и останутся в лучшем мире. – Он трясет головой. – Хотел бы сказать, что это не совсем он, что это какой-то сплав поглощенных им разумов, просто одетых в его кожу, но нет. Под всем этим я все еще вижу того надменного упрямца, которого знавал в лаборатории. Все его тревоги, заботы и фанатизм попали в инопланетный разум и увеличились в тысячу раз. Поверьте, я знаю, как это работает.

– Меня не интересует его психологическое состояние, – говорит президент. – Как нам с ним справиться? Национальная гвардия уже на улицах. Мы пытаемся давать в СМИ информацию о метеоритном дожде и затмении, но это не сработает. Каждый астроном-любитель на планете может увидеть эту чертову хреновину в небе. Дайте мне несколько вариантов действий.

– У нас есть сценарий ядерного варианта на случай вторжения… – начинает Кейси.

– Это не вариант, – перебивает Дюпре и хмурится. – Вы, люди, никак не можете осознать масштаб. Этим кораблем Соан может уничтожить Солнечную систему, если захочет. Он хочет драки. Он до сих пор играет в старую игру. Наш единственный шанс – поиграть с ним. Некоторое время. А потом изменить правила игры. Я долго думал об этом, я знаю Соана. Я могу кое-что сделать и заставить его действовать. Но мне нужно время.

– Мы были бы признательны, если бы вы поделились своим планом с нами, доктор Дюпре, – раздраженно говорит президент.

– Не глупите, – рычит Дюпре. – Какую часть отчета Кейт Лерой о том, что он может читать мысли, вы не поняли?

– Доктор, вы понимаете, с кем разговариваете?

– Он дал нам двадцать четыре часа, господин президент, – тихо говорю я. – Два из них уже прошли.