Серпентин - [35]

него, хотя большинству из нас закрывала обзор спинка сиденья. Бернардо опешил

– его руки вокруг меня в какой-то момент сжались так сильно, что это было почти больно. Если бы он тут же

не ослабил хватку, я бы его одернула. Далтон не была так огорошена

– наверняка Тиберн уже рассказал ей об этом.

– Где именно и когда?

– Спросил Эдуард.

– Двадцать лет назад, здесь.

– И вы говорите нам об этом только сейчас?

– Спросил Бернардо. Он был зол.

– Некоторые мои офицеры в курсе, но пока я не увидел тело, я не мог связать эти два убийства.

– Голос Тиберна клокотал от ярости, словно при других обстоятельствах он бы выпустил свой гнев на

Бернардо.

– Расскажите, что произошло двадцать лет назад.

– Попросил Эдуард.

– Я тогда был новичком, и я нашел первое тело. Мы даже не знали, что кто-то пропал. Он была туристкой

– путешествовала со своим парнем.

– Почему он не объявил ее пропавшей?

– Спросил Бернардо. Было странно видеть, что он первым задает вопросы. Обычно это делали Эдуард или

я. Я все еще не могла привыкнуть к тому, что Бернардо был настолько серьезен, когда я сижу у него на

коленях. У меня это просто в голове не укладывалось.

– Они поссорились. Она вспылила и ушла, а потом мы нашло тело

– менее, чем через восемь часов.

– Значит, убийца не держит их слишком долго.

– Сказала я.

– Да.

– Ответил Тиберн. Это был невеселый ответ. Зато правдивый.

– Беттину он продержал не больше двадцати часов. Может, и того меньше.

– Рассуждал Бернардо. Я слышала, как он сглотнул и медленно выдохнул, как будто ему действительно

было трудно назвать ее по имени. Я почувствовала запах мятных леденцов, которые он съел после того, как

его стошнило на месте преступления.

– В этот раз все просходит быстрее, чем двадцать лет назад. Обычно он держал их по три дня. Максимум

– пять дней от похищения до момента обнаружения тела.

– Он не держал их живыми все это время, раз вы говорите о теле.

– Заметил Бернардо.

– Да.

– Ответил Тиберн, и я услышала, как он вздохнул.

– Как давно пропала Денни?

– Спросила я.

– Мы не знаем точно.

– Ответил Эдуард.

– То есть, у нас может быть как три дня, так и шестнадцать часов на ее поиски?

– Сказала я.

– Боюсь, что так.

– Ответил за него Тиберн, поглядывая на меня в зеркало заднего вида.

– Блядь.

– Выругалась я.

– Я отправил в ее комнату офицера, чтобы он принес нам какие-нибудь вещи, которые помогут отследить

ее по запаху.

– Как много жертв было двадцать лет назад?

– Уточнил Бернардо.

– Три.

– А потом убийства прекратились?

– Спросила я.

– Да, но не потому, что мы его поймали. Они просто прекратились.

– До этого момента.

– Подал голос Олаф. Тиберн кивнул и вновь посмотрел в зеркало дальнего вида.

– Да, до этого момента.

– В истории бывали убийцы, перерыв между жертвами которых занимал много лет.

– Заметила я.

– Если они отсидели свое и вышли из тюрьмы.

– Сказал Тиберн.

– Нет, я говорю об СПУ-убийце

(свяжи-пытай- убей, Деннис Рейдер

– прим. переводчика)

. Он выжидал достаточно долго, и не был при этом в тюрьме.

– Сказала я.

– Семьей занимался?

– Поинтересовался Тиберн.

– Ответственный был малый.

– Сказала я.

– Одной из вещей, которая его спровоцировала, были дети. Они выросли, стали подростками, и его

авторитет перед ними пошатнулся. Как отец молодого юноши и подрастающей девочки, могу заметить, что

это та еще нервотрепка.

– Вздохнул Эдуард. Тиберн усмехнулся.

– Мои сыновья давно выросли, но я еще помню, как это тяжко.

– В одной книге говорилось, что СПУ-убийца совершал преступления, когда терял контроль над своей

обычной жизнью.

– Произнес Эдуард.

– А в телешоу больше внимания уделили его выходу из тюрьмы.

– Так вы говорите, что где-то здесь может бродить законопослушный семьянин, который внезапно решил

вернуться к старому хобби?

– Уточнил Тиберн.

– Если забыть про СПУ, то я не припомню других убийц, которые могли десятилетиями сдерживать свои

порывы, если только речь не идет о тюремном заключении.

– Сказала я.

– Не по двадцать лет, конечно, но были и те, кто женился, завел семью и сделал паузу.

– Заметил Эдуард.

– Почему они перестали убивать после того, как завели семью?

– Спросил Олаф.

– Для некоторых семья

– это форма контроля. Они могут нести ответственность за своих близких, так что им нет нужды

контролировать незнакомцев во время пыток и убийств.

– Я продолжила так, словно мы занимались словесным баскетболом, и мяч вдруг оказался у меня.

– Для других людей это связано со скукой. Если они заняты решением обыденных проблем и живут полной

жизнью, потребность убивать постепенно сходит на нет. Но если вдруг появляется источник серьезного

стресса, они могут использовать убийство для эмоциональной разрядки.

– Звучит так, будто вы говорите о сексе или о хобби.

– Заметила Далтон.

– Если для них это единственная возможная форма секса, то они вряд ли станут делать большие перерывы

между убийствами.

– Сказал Эдуард.

– Те, у кого случались по-настоящему долгие перерывы, были способны иметь семью и детей. Самые

обычные отношения.

– Добавила я.

– Я была уверена, что сексуальные маньяки зависимы от своих порывов.

– Сказала Далтон.

– Даже у аддиктов бывают ремиссии.

– Заметил Олаф.

– Если нечто другое становится для них более желанным. Я изо всех сил старалась не коситься на него, когда он это сказал. Если он пялился на меня, я не хочу об этом знать. Я уставилась в окно, на залитый