Сергей Иосифович Гессен - [23]
Гессен проводит четкую границу между чисто формальной философией и метафизикой, стремящейся соединиться с действительностью. Значение философии состоит в «разграничении» и «освобождении» различных областей науки друг от друга и отграничении ее от действительности. Метафизика же, в отличие от философии, выявляющей чисто формальные условия возможности различных наук, вращается всегда в сфере бытия имманентного или трансцендентного, совершая тем самым ошибку объединения. Она всегда «неизбежно удваивает проблемы», ищет абсолютного доказательства, по ее представлению, несовершенного доказательства частных наук. Отсюда и конфликты метафизики с частными науками, ибо они вращаются в одной и той же плоскости бытия.
После обоснования неокантианцами принципиального различия между естественными науками и науками историческими с различением их методов и многообразием понятий становится очевидным, что метафизика в области познания пользуется неправильной установкой на единство мышления и бытия, на так называемый Гессеном «метафизический монизм», она «обволакивает» «формальные предпосылки моментами имманентного бытия», и «правомерная в своих границах точка зрения» возводится в предполагаемое единство, в абсолютное бытие, и в этом смысле «метафизика всегда означала какой-нибудь «изм»: материализм, натурализм, идеализм. Философия же как формальная наука о ценностях разграничивает отдельные области науки и «примиряет противоречия», к которым привела метафизика, она снимает проблемы, возникшие от неправильной постановки задачи на бытийное, а не формальное системное единство. В этом заключается «полицейская роль философии», о которой говорит Кант, на которого неоднократно ссылается Гессен: «В этом смысле философия ничего не доказывает, она не дает настоящего “решения”. Предпосылка не разрешает проблемы, а заключает в себе проблему»[117].
Но остается ли что-нибудь на долю метафизики? Для Гессена философия рассматривает «последние понятия», очерчивающие круг доступных философии проблем, они указывают «на недоступную» философии в смысле критического самоограничения область ее исследования. Философским понятиям не соответствует никакая реальность, они только придают философии единство системы, у Канта такими пограничными понятиями были идеи. Далее Гессен очерчивает границы философии, она ищет 1) формальные предпосылки общей значимости культурных ценностей и не решает проблем бытия. Вращаясь в сфере ценностей, 2) она «совершенно не в состоянии» ответить на вопрос, почему сфера культуры исчерпывается четырьмя областями «науки, общественности, искусства, догматической религии», а также 3) как реализуется ценность? Философия только указывает на невозможность достигнуть последнего решения проблем и эмпирического единства. Она только обобщает проблемы, концентрирует их в понятиях различной общности и дает трансцендентально всеобщее, но 4) не дает всеобщность реального целого.
Очертив границы философии и указав на то, что она так же, как и метафизика, не решает последних проблем, Гессен отдает честь решения последних проблем и достижения чаемого единства мистике. Понятие «переживание» он заимствует у Риккерта, который справедливо отмечает, что уже само слово указывает на его связь с жизнью. Риккерт утверждает, что именно философия, как наука, «должна охватить все многообразие культурных благ и понять систему ценностей… Соответственно этому она должна также связать все эти ценности с действительностью…»[118]. Для этого необходимо расширить границы действительности и проникнуть к более глубоким допонятийным структурам, которые находятся в сфере субъективного. Риккерт описывает «субъективный акт оценки», который как предшествующий разделению на «специальные точки зрения» должен быть донаучным и необъективированным понятием. Таким понятием становится «переживание», Риккерт дает его определение и раскрывает его основополагающее значение в донаучном образовании понятий. Данный отрывок раскрывает по сути все содержание концепции неокантианства, представляемой Риккертом: «Уже само слово переживание, как и всякое другое слово на его месте, далеко не точно означает то, что под этим словом подразумевается. Но в целях более резкого отграничения добытых таким путем понятий мы можем построить фикцию: мы можем предположить, что нашему абстрактному миру, разделенному на ценности и
